Книга Гостинцы от Снежной Царицы. Мороженого не желаете?, страница 108 – Вика Рубина, Эмма Фэйт

Коринна покосилась на меня с грустным видом. Я в ответ ободряюще улыбнулась. Обмен у нас получился бессловесный, но, кажется, она все поняла.

— Джентльмену я предлагаю наше особое лакомство дня. — сказала я.

— Снежная Царица припасла для вас гостинцы! — с энтузиазмом подхватила Мири. — Ура!

Однако Рютгер не спешил торжествовать. Он лишь вздохнул и переступил с ноги на ногу, как мальчик, которого мама позабыла в очереди в овощном отделе.

— Я не хочу. — изрек он.

— Рют, но ведь… невежливо отказывать герцогине. — пролепетала Коринна.

— Мири, пока работай с другими покупателями. — сказала я. — А я пока угощу нашего гостя.

— Сколько с нас? — безразлично спросил он.

— Это за счет заведения.

— Так не бывает. — горестно заметил паренек.

Я извлекла из-за прилавка порцию “Мятного изобилия” и протянула Рютгеру.

— Давай отойдем. Наслаждаться десертами лучше в тишине.

Мы устроились на лавке возле уличного фонаря.

— Сколько мы вам должны? — повторил Рютгер.

— Нисколько. — ответила я. — Это подарок.

Он кисло усмехнулся.

— Чтоб для незнакомого человека и подарок? Такого быть не может. Люди не так устроены.

— И при этом твой учитель музыки занимался с тобой бесплатно. — заметила я.

Рютгер замер. Поднесенный к губам фруктовый ледок задрожал.

— Откуда вы знаете? Кто рассказал? Кори?

— Это неважно. — сказала я. — Просто знаю. Послушай меня внимательно. Ты пережил немало, и сейчас, наверное, уже думаешь, что повидал в этой жизни все и ничем тебя не удивить. Что мир жестокое, гадкое место и правят в нем злые, хитрые и ушлые гады, которые готовы наступить на горло более слабому. Я права?

— А разве не так? — вскинулся он. — Я в военном лагере такого насмотрелся, что вообще теперь не хочу жить на этой земле. Каждый день задаюсь вопросом, зачем мы появились… такими?

— Зла в мире хватает, но…

— Да что вы можете вообще знать? — фыркнул он. — Герцогиня! Ели небось на золоте, родители тряслись над вами как над фарфоровой куклой, исполняли любой каприз.

Ага, хотела сказать я. Всю жизнь прокуковала в родном поместье, потом едва не погибла в пустыне, а потом мой папа умер и мачеха спровадила меня к черту на кулички. Прямо-таки образцовая судьба.

— Верь мне или нет, но я тоже испытала боль и горе. Сюда, в этот город, я явилась только с парой верных людей, горстью монет в мешочке и двумя платьями… Ни одно из которых даже нельзя сейчас носить, потому что в них сваришься, если наденешь. Послушай меня, Рютгер.

Он поднял на меня усталые глаза.

— Что?

— Каждый раз, когда ты будешь думать, как ужасен мир, я хочу, чтобы ты вспоминал о трех вещах.

— Каких?

— О том, как за тебя волнуется сестра. Она готова пойти на все, чтобы ты был счастлив. О том, как с тобой работал учитель. Готова поспорить, он видел твой талант, он вкладывал в тебя свои силы и время, чтоб ты достиг успеха. Сейчас ты играешь?

Рютгер развел руками.

— А кому это нужно?

Я вытянула указательный палец и ткнула его в лоб.

— Тебе. Пусть кто угодно злословит и смеется — если это делает тебя счастливым, то какая разница?

Он опустил голову и буркнул:

— А третье?

Я усмехнулась.

— Думай о незнакомке, которая угостила тебя вкусным мороженым. Думаю, самое время его попробовать.

Рютгер откусил верхушку. Сначала сморщился от холода, но мало-помалу его лицо изменилось. На нем проступила неловкое выражение, как будто паренек так давно им не пользовался, что даже позабыл, как надо.