Книга Распускающийся можжевельник, страница 113 – Кери Лейк

Чем дольше я стою здесь, тем больше я думаю, что это была не очень хорошая идея. Вокруг — открытая пустыня, спрятаться негде, если не считать поля с креозотовыми кустами вдалеке.

— Рэймонд, о чем ты думал? Я съеживаюсь от этих слов, молясь, чтобы моя предыдущая встреча с ним была не более чем обезвоживанием и голодом — двумя вещами, которые все еще мучают мое тело, заставляя меня благодарить за тень грузовика. Я уже перерыла коробки — ничего, кроме файлов. Файлы пациентов, которые я едва могла вынести, просматривая. Я даже не хочу знать, что произойдет, когда все это рухнет. Когда реальность заставляет меня взглянуть на последние несколько месяцев, и я больше не прячусь за ежедневной дозой новых ужасов.

Машина останавливается, и я отползаю назад, падая в свое укрытие за штабелями коробок. Два хлопка дверцы. Сапоги глухо стучат по грязи. Брезент откидывается, и я пригибаюсь пониже, чтобы меня не было видно. Скрип задней двери грузовика пробегает у меня по спине.

— Горячее, чем две полевые мыши, трахающиеся в шерстяном носке, — говорит один из охранников, поднимая коробку, которую передает другому. Он тянется за второй коробкой, и оба мужчины исчезают. Я отсчитываю секунды, мои мышцы истончаются от напряжения, пока они не вернутся.

Восемьдесят.

Чуть больше минуты.

Они поднимают еще две коробки, расположенные спереди. Еще четыре, и они обнаружат меня здесь, так что я должна быть внимательна. Быть готовой.

Я снова отсчитываю секунды.

На этот раз девяносто.

Охранник протягивает руку над воротами для следующего раунда боксов, и я дышу через нос, чтобы контролировать частоту сердечных сокращений. В ту секунду, когда они исчезают, я выскакиваю из своего укрытия, стою у ворот, откуда вижу их спины, направляющиеся к зданию примерно в двадцати ярдах от нас.

Я спрыгиваю с ворот на борт грузовика и прижимаюсь к его стенке, ожидая их возвращения.

Восемьдесят шесть. Восемьдесят семь. Восемьдесят восемь.

Глухой удар неподалеку говорит мне, что они вернулись.

— Эй, ты видишь новенького, которого они привели в блок С? Ублюдок уничтожил три Легиона, когда они держали его, чтобы сделать татуировку. Врачи говорят, что он силен для альфа-гена.

Я концентрируюсь на непосредственной близости голоса охранника и делаю несколько шагов вдоль грузовика, чтобы дистанцироваться.

— Не понимаю, почему они просто не бросают всех этих диких ублюдков в яму и не сжигают их. Продолжайте позволять им размножаться, и у нас на руках будет война, прежде чем мы это осознаем.

— Не выглядят такими крутыми, когда они кричат, привязанные к кровати, после того, как им отрубили яйца. Оба охранника хихикают, и громкий хлопок действует мне на нервы.

Руки сжаты в кулаки, я жду, прислушиваясь к коробкам, которые скользят через ворота.

При звуке шагов по грязи я срываюсь с места в стремительную беготню за креозотом. Горячий песок обжигает подошвы моих ног, но я продолжаю, и в тот момент, когда я достигаю участка, я соскальзываю на живот.

Семьдесят секунд. Из-за куста креозота я наблюдаю, как они ставят коробки и возвращаются к грузовику. Любое движение насторожило бы их, поэтому, хотя песок обжигает мою кожу, я лежу, распластавшись, насколько могу, и жду.

В ту секунду, когда они поворачиваются, чтобы унести последние коробки, я по-армейски отползаю назад, глубже в кусты.