Книга Распускающийся можжевельник, страница 130 – Кери Лейк

— Где антитело?

— Я перестал им пользоваться. Очередной приступ кашля заставляет его выпрямиться, и он снова прижимает салфетку к лицу.

— Как насчет того, чтобы вместо этого ты нашла мне шприц, полный цианида? Это все излечит.

— Прекрати. Это наша внутренняя шутка, но я не нахожу ее смешной.

— И что ты имеешь в виду, когда перестал ею пользоваться? В моем голосе звучит смесь раздражения и паники.

— Когда?

— Месяц назад. Я не могу… следить за мутациями. Белки постоянно меняются.

— Итак, что ты хочешь сказать? Лекарства нет? Ты… ты просто собираешься лечь и умереть?

— Подумал, что сначала выкурю чертовски хорошую сигару.

Я хмуро смотрю на него в ответ, желая, чтобы он прекратил свои шутки.

Он машет мне подойти к нему, и я опускаюсь на колени рядом с ним.

— Ты — лекарство, Рен. Мне потребовалось время, чтобы понять и принять это.

— Что? О чем ты говоришь?

— Ваше поколение. Вы обладаете некоторым уровнем сопротивляемости. Однако он непостоянен. Ваши тела изменились, эволюционировали вместе с организмом. Этот мир больше не принадлежит нам. Он принадлежит вам.

Слезы наполняют мои глаза, и я хмурюсь, отводя от него взгляд.

— Ты сдаешься. Все эти годы и…

— Я не сдаюсь. Я двигаюсь дальше. Место получше, верно?

— Чем это? Говорю я саркастически, вытирая глаза.

Его смешок переходит в очередной кашель, и он снова закрывает лицо.

— Я мог бы найти лекарство, и они бы им воспользовались. Использовали его против других. Изображали Бога. Это место — единственное, что защищает их от того, что они не в состоянии увидеть за стеной. Пусть они остаются здесь в ловушке. Ты, с другой стороны, не была предназначена для этого места. Тебе было предназначено проникнуть за эту стену. Увидеть мир.

— Меня укусят, я все равно обернусь. Там я не в большей безопасности.

— Ты рискуешь получить укус змеи каждый раз, когда идешь в сад. Лев каждый раз, когда ты взбираешься на гору. Волки и скорпионы, жажда и голод. Опасности повсюду, а ты все еще отваживаешься выйти в мир. Он прикладывает руку к моей щеке, большим пальцем смахивая слезу, которая сбегает из моего глаза.

— Ты должна выжить, Рен. Ты это сделаешь.

— Одна.

— Иногда это единственный способ выжить. Он мотает головой в сторону своего стола.

— Достань мой дневник из верхнего ящика. И пистолет рядом с ним.

Новый ужас захлестывает меня, и я качаю головой.

— Я еще не готова.

— Заражение усилилось. Через несколько коротких дней я не буду знать твоего имени. Ты будешь заботиться о ком-то, кто считает тебя незнакомцем, а вскоре после этого — источником пищи. Слабость, которая приковывает меня к постели, пройдет, и голод в конце концов возьмет верх.

— Тогда я жду, пока это не произойдет.

— Я не буду. Как ты думаешь, что это значит для меня — знать, что я возможно могу забыть тебя? Вид его глаз, блестящих от слез, заставляет меня отвести взгляд. Я никогда не видел его таким эмоциональным.

— Мне нужно что-то взять с собой, когда я покину этот мир и отправлюсь в следующий.

— Ты не веришь в Рай. Или в Бога. Помнишь?

— Бог дал мне второй шанс, когда привел тебя в мою жизнь. Я решил отплатить тебе тем же. Пожалуйста, принеси мой дневник.

Я делаю, как он просит, роюсь в верхнем ящике, пока не нахожу книгу в черном кожаном переплете, перевязанную резиновой лентой, и возвращаюсь с ней к нему.