Книга Распускающийся можжевельник, страница 137 – Кери Лейк

Я опускаю взгляд на свою сумку в его руках и снова на него.

— Посмотрим.

Мужчина наблюдает я с другого конца кузова грузовика, моего грузовика, пистолет у него на коленях, пока грунтовые дороги толкают нас через пустыню к месту, где я уверена охрана никогда меня не найдет.

Если они вообще потрудятся искать меня.

Единственное, что могло бы предположительно побудить к поискам, — это если бы у солдат Легиона, в частности у Альберта, был шанс пролить немного крови. И поскольку мародеры отправили Зару и ее отца без грузовика, могут пройти часы, прежде чем кто-нибудь узнает, что я уехала.

С заходом солнца справа от нас моя надежда на спасение тает.

После часа путешествия, грузовик съезжает на обочину дороги, где у подножия горы во всем своем обветшалом великолепии стоят заброшенные развалины старого мотеля.

В той же полосе зданий стоит разрушенный торговый пост с разбитыми окнами и каменный памятник коренным американцам, покрытый черными граффити.

— Каковы ваши координаты? — доносится искаженный голос, и Джинджер, стоя рядом с грузовиком, подносит ко рту рацию.

— Старый торговый пост на пятнадцатой улице.

Не то чтобы это мне сильно помогло, но приятно знать, где я черт возьми нахожусь.

— Вы будете довольны этим, — добавляет он.

Следующий час мы сидим на обочине дороги, под брезентом, который один из мужчин натянул, чтобы защитить меня от солнца.

По иронии судьбы, человека которого я ударил камнем, зовут Рокки — открытие, которое заставило бы меня рассмеяться, если бы не тот факт, что я взбешена.

Он сидит, скрестив ноги напротив меня, листая папин дневник, как будто может его прочесть.

— Какого черта тебе нужна книга? В ней нет картинок.

Есть несколько в конце, но я не говорю ему об этом, и то как этот засранец небрежно переворачивает страницы, натягивает струны напряжения на мои мышцы.

— Тогда верни это мне.

Глаза мерцают весельем, его губы изгибаются, и он поднимает книгу, дразня меня ею.

— Ты хочешь это, дорогая?

— Забудь об этом. Оставь это себе.

Расстроенный, он швыряет книгу через кузов грузовика, и я следую туда, где она приземляется сразу за клеткой.

— Чувак, к черту эту книгу. Горди, почему мы должны отдать ее так быстро? Что за чертова спешка? он кричит через плечо мужчине, шагающему рядом с грузовиком с пистолетом.

— Я умираю с голоду. Мой мальчик умирает с голоду. И моя жена тоже.

— У меня нет ни жены, ни мальчика. Рокки указывает на меня грязным пальцем.

— Я хочу эту.

— Черт возьми, нет. Она стоит чертовски дорого. Следующая. Я обещаю.

— К черту следующую. Ты говоришь это каждый чертов раз. Устал отдавать каждую чертову женщину, на которую мы натыкаемся, этим обосранным черепам. Мне нужно что-нибудь трахнуть, иначе мой член усохнет!

— Эй! Охранник у грузовика останавливается.

— Следи за своим чертовым языком в присутствии моего мальчика.

— Что заставляет тебя думать, что я позволю твоему сморщенному члену находиться где-то рядом со мной, — упрекаю я.

Он пинает клетку, и твердая панель грузовика ударяет меня по голове.

— Закрой свой рот, сука.

— Нанесешь ей хоть одну гребаную царапину, и я сдеру с тебя шкуру и оставлю на растерзание Рейтам, — предупреждает охранник, и я убираю волосы с лица, одаривая Рокки самодовольной ухмылкой, растягивающей мои губы.

От оглушительного грохота мои мышцы напрягаются, и я извиваюсь внутри клетки, изгибая свое тело по неловкой дуге, чтобы посмотреть, откуда он исходит.