Книга Распускающийся можжевельник, страница 167 – Кери Лейк

Кроме Шестого.

— Если ты не прикоснешься ко мне, больше ничего и никогда не будет, — говорю я и поднимаю взгляд, чтобы увидеть что-то новое, мелькнувшее в выражении его лица.

Возможно, знание. Родственное чувство. Или, может быть, это жестокая насмешка над моей болью.

Часть тьмы рассеивается, и он протягивает ко мне руку, на мгновение колеблясь, и большим пальцем вытирает слезу у меня из глаза.

Он убирает от меня свою руку, но я крепко сжимаю его запястье. Наши взгляды сражаются в тишине, в то время как его мышцы напрягаются, сопротивляясь моему прикосновению. Гнев подрывает мою решимость, говоря мне что он просто упрямится, но я знаю что это неправда. Я вижу по его глазам, что он хочет избавиться от монстра, который держит других подальше. Что из-за этого к нему очень долго никто по-настоящему не прикасался. Я хочу подарить ему минуту покоя, в которой он так отчаянно нуждается.

Даже если мое сердце такое же темное и замкнутое, я хочу унять его боль и еще раз доставить ему удовольствие.

Мы остаемся в тупике, ни один из нас даже не моргает.

И он, наконец смягчается.

Напряжение покидает его с шипением сквозь стиснутые зубы, и он позволяет мне притянуть его к себе для поцелуя. Победа разливается по моим венам, слезы текут по моим щекам. Он опускает голову, и я чувствую, как его руки обвиваются вокруг меня, сжимая. Крепче и крепче.

Мое тело приподнимается над землей, и я держусь за него, позволяя ему брать меня так, как он хочет. Рычание вырывается из его горла, переходя в сердечный стон, и я улыбаюсь ему в губы. Это моя Шестерка. Мальчик, которого я любила, облаченный в тело мужчины, чье сердце, возможно, ожесточилось, но оно все еще там. Под слоями холодной стали оно все еще бьется для чего-то.

Он обхватывает мои бедра вокруг своей талии, губы все еще прижаты к моим, и мы вместе падаем, когда он опускается на колени. Сладость ягод и инжира, которую я помню на его губах, уступила место дымному аромату ликера. Его вкус, возможно немного изменился, но эффект от его поцелуев — нет. Моя голова кружится от восторга, и откуда-то доносится девичье хихиканье из прошлых воспоминаний.

Я не понимала, насколько я разрушена, как мало я получала от привязанности других мужчин. Никто другой никогда так не трогал мою душу, не крал частичку меня.

Мое сердце тянется к крошечному кусочку, который я подарила ему много лет назад, и, как будто все это время оно дремало, оно бьется снова. Возбужденный ритм отдается в моих ребрах, перехватывая дыхание.

Зацепив пальцами подол моей рубашки, он поднимает ткань через мою голову, его глаза наслаждаются моей обнаженной грудью, когда я лежу перед ним.

Его большие пальцы проходят по ним, поглаживая дикую пульсацию возбуждения, которая сильно ударяет между моих бедер, где пульсирует боль от потребности, чтобы к ней прикоснулись.

Его руки — рай, а его глаза — родной дом. Я откидываю голову назад, растворяясь в его ласках, мои воспоминания просачиваются, как старые фотографии, падающие мне на колени.

Что-то скручивается у меня в животе, и его ласки подталкивают мои мышцы к тому, чтобы отбросить их. Это говорит мне, что я не заслуживаю такой мягкости и почтения, и что я должна заставить его остановиться.

Но я этого не делаю. Какими бы убедительными ни были эти мысли, я не допущу их с Шестым.