Книга Распускающийся можжевельник, страница 53 – Кери Лейк

Мое сердце колотится где-то в горле, не давая мне сделать следующий вдох.

На кончиках пальцев Шестого свисает вялая гремучая змея из Мохаве. Одна из самых опасных и ядовитых в пустыне.

Прерывистый выдох просачивается сквозь мои стиснутые зубы, когда моя голова, наконец, выходит из своего замороженного состояния, осознавая как близко я подошла к клыкам, торчащим из ее макушки. Из-за количества укусов папа держит небольшой запас противоядия в своей смотровой, но я вероятно умру, прежде чем доберусь до дома, так как в их яде содержится нейротоксин, который почти парализует меня в течение нескольких минут.

— О, Боже мой, — мне удается выплюнуть, когда он поднимает его, рассматривая голову.

— Я мог бы… это было бы…

Его реакция была быстрой. Почти нечеловечески быстрой. Как будто его учили убивать их, и только инстинкт руководил его действиями.

Повинуясь собственному инстинкту, я поднимаюсь на цыпочки и обвиваю руками шею Шестого, отмечая дрожь в своих мышцах, когда прижимаюсь к его груди.

— Спасибо, — шепчу я.

Глухой звук упавшей змеи — единственное предупреждение, прежде чем руки Шестого обвиваются вокруг моей талии, и я слышу его вздох, когда он зарывается лицом в мои волосы.

На следующем вдохе он отталкивает меня.

Склонив голову, отводя от меня глаза, он потирает руками череп, переминаясь с ноги на ногу, как будто борется с какой-то невидимой силой, которую я не могу видеть в его сознании. В его глазах мука, по причинам, которые я не могу даже начать понимать, и его мышцы твердеют под кожей от напряжения, которое напрягает его челюсть.

Он опасен.

Слова папы, сказанные ранее, всплывают в моей голове, и я быстро ищу что-нибудь, чтобы отвлечь внимание Шестого.

Поднимаю мертвую змею за хвост, и Шестой замолкает, его внимание переключается с меня на змею и обратно.

— Ужин?

Уголки его губ лишь слегка приподнимаются, прежде чем он кивает, и все, что произошло несколько мгновений назад, улетучивается.

Короткий перерыв отвлечься от работы по дому — значит предаться одному из моих любимых занятий.

Я поднимаю пращу над головой и раскручиваю ее, раскручивая быстрее, и швыряю камень в воздух. Он попадает в помятую консервную банку, которую я поставила в ряд по четыре штуки на бревне примерно в ста футах от меня.

— Требуется немного практики, чтобы точно прицелиться.

Шесть шагов вперед, и я затягиваю петлю пращи на его большом пальце. Скользя рукой по волокнам, я кладу камень в мешочек.

Он бросает на меня неуверенный взгляд, и я киваю.

— Не забудь освободить петлю для большого пальца.

Отступая, он увеличивает небольшое расстояние между нами и взмахивает пращой на боку. Все быстрее и быстрее она вращается у его бедра, прежде чем он поднимает ее до уровня плеча и переходит к броску.

Жестяная банка отлетает от бревна при точном попадании.

Уголки его губ растягиваются в полуулыбке при виде того, что должно быть выражением явного удивления на моем лице.

— Новичку везет, — говорю я, бросая ему еще один камень.

Он снова взмахивает стропой на боку, выпуская ее в воздух, где она врезается во вторую банку.

Еще одно попадание в цель выбивает третье, и паралич охватывает мои мышцы, когда я стою в полном шоке и прищуриваю глаза.

— Ты делал это раньше.

Со сдавленным смехом он качает головой.

— Чушь собачья. Я указываю на теперь пустой журнал. — То, что ты только что сделал, требует большой практики. Я подхожу к бревну и поднимаю с земли одну из банок, заглядывая в дыру, проделанную камнем.