Книга Падение Калико, страница 136 – Кери Лейк

Они отъезжают от Рейтеров, которые гонятся за грузовиком, и мой взгляд снова падает на вход. Краем глаза я наблюдаю, как Рейтеры обращают свое внимание на меня, но я не двигаюсь. Я не бегу. Вместо этого я смотрю вперед и жду, когда они разорвут меня на части.

Бешенные приближаются ко мне всего на несколько футов, размахивая искалеченными руками и скрежеща зубами, но им не удается пробить защитный ореол Кадмуса и Тита. Я слишком измотана, чтобы понять, почему они не атакуют вдвоем по обе стороны от меня, но по мере того, как все больше их кружит вокруг нас, держась на расстоянии от того места, где я сижу рядом с солдатом, меня начинает меньше волновать, что может произойти, если им удастся прорваться и утащить меня.

Ничто не может быть более болезненным, чем наблюдать, как закрываются эти двери.

Ничто не может быть более мучительным, чем слышать звук собственного сердца, умирающего в моей груди.

Я перешагиваю через обломки и пепел, разбросанные перед серебряными дверями, которые, кажется, становятся больше по мере моего приближения. Кроме нескольких Бешенных, которые питаются телами мертвых, в этих руинах нет других признаков жизни.

Поднимается дым, там, где всю ночь горели костры, в то время как я бездумно наблюдал за происходящим сквозь рычание и щелчки окружающих, разъяренных Рейтеров, пока Титус и Кадмус не отбились от них. Запах горелой плоти и выстрелов витает в воздухе, когда я перешагиваю через наполовину разделанные туши и мусор. Когда я, наконец, достигаю дверей, все мое тело дрожит, и я смотрю на непреодолимый барьер, где ни одна трещина не дает мне никакой надежды прорваться.

Протягивая руку, я чувствую жар утреннего солнца, отражающийся от стали, и в тот момент, когда мои кончики пальцев соприкасаются, я позволяю ожогу напомнить мне, что это не просто кошмар. Я прижимаюсь щекой к тыльной стороне ладони. К могиле, в которой заперта мой любимый Валдис.

— Правдоподобие, — шепчу я и закрываю глаза от слез. В наступившей тишине я прислушиваюсь к Валдису на другой стороне, как будто я могу услышать, как он зовет меня оттуда. Как будто есть хоть какой-то шанс, что он может знать, что я здесь.

Я здесь!

Там ничего нет.

Никаких доказательств того, что на другой стороне больше жизни, чем здесь, словно две пустые половины, разделенные одним барьером.

— Валдис. Звук его имени на моем языке — горько-сладкая песня боли и любви, и я понимаю, как эти двое стали для меня одним и тем же. Все, что я любила, было омрачено болью, как будто одно не может существовать без другого.

Мои мысли переносятся в прошлые дни, когда я сидела в его камере, в ужасе от него и убежденная, что у меня нет ни малейшего шанса узнать, каково это — быть под его опекой. Быть защищенной им. Мучительные воспоминания о его руках на моем теле и ровном биении его сердца у моего уха дразнят мое и без того разбитое сердце.

Жаль, что я не могу вернуться к моментам вчерашнего вечера, когда он поцеловал меня перед уходом. Тогда я бы сказала ему остаться со мной. Я бы умоляла его покинуть этот иллюзорный рай, и мы могли бы лежать под звездами еще одну ночь. Но время и любовь — преступники, которые никого не щадят, даже самых страстных. Время — это вор, который приходит ночью, бесшумно крадя настоящее.