Книга Падение Калико, страница 28 – Кери Лейк

— Тебе это нужно больше, чем мне.

— Я это съем! Одна из двух девушек за столом, тощая на вид, с запавшими глазами, тянется к моему подносу, но я вырываю его из ее рук.

— Нет. Я это съем.

— Это восемь-восемь-два и восемь-двадцать девять. Брайани проводит пальцами по задней части шеи, где я замечаю что-то черное.

—Я не могу вспомнить свой.

Отбрасывая ее руку, я замечаю красную, воспаленную кожу там, где чернилами был выведен номер, и прикасаюсь к задней части шеи, оставляя на кончике пальца немного прозрачной желеобразной слизи.

— Что они сделали? Спрашиваю я, собирая еще немного слизи, которую вытираю о форму, которую мне вернули в послеоперационной палате.

— Это твой номер. У каждого он есть. Тот, что называется восемь-восемь-два, поворачивается ровно настолько, чтобы я мог уловить часть номера, вытатуированного у нее под линией роста волос.

— Вроде как немного чешется. Брайани хихикает, притворяясь, что чешет его.

— Я не почувствовала этого, когда впервые проснулась, но теперь жжет.

— Это проходит, — отвечает девушка.

— Тебе нужно запомнить это. По крайней мере, последние три цифры, когда тебе звонят по громкой связи.

— Позвонить нам? Нахмурившись, я отламываю кусочек хлеба и запихиваю его в рот. Он пресный и соленый, но впитывает часть кислот, бурлящих в моем желудке.

— Для чего?

— Твое назначение на ночлег. Эксперименты. Для чего бы ты им ни понадобилась. Девушка смотрит мимо нас и подталкивает локтем свою подругу.

— Пошли. Давай выйдем на несколько минут.

— Ты просто хочешь посмотреть на мальчиков, — возражает ее подруга рядом с ней.

— Не делай этого!

— Делай тоже!

— Какие мальчики? Я оборачиваюсь, вглядываясь через окно туда, где маленький дворик огорожен забором, колючей проволокой, охранниками и Рейтами. Сбежать практически невозможно.

— Старшие мальчики рядом с нами. Восемь двадцать девятая собирает свою миску, а также миски своей подруги и Брайани и аккуратно складывает их.

— Ты когда-нибудь раньше видела пенис? — спрашивает она Брайани, и я протягиваю руку перед девушкой, прерывая ее пристальный взгляд, и щелкаю пальцами.

— Эй, ей не нужно ничего этого видеть. Тебе тоже.

Девушка пожимает плечами.

— Не моя вина, что они иногда нам показывают. Она встает из-за стола, и как будто между ними есть какое-то невысказанное понимание, Брайани хватает свой поднос и следует за ними, оставляя меня одну.

— Эй! Я запиваю бульоном немного ради желудка и запихиваю в рот кусочек хлеба, прежде чем выбросить поднос и тарелки в таз, установленный рядом с дверью. Толкая дверь, я следую за молодыми девушками во двор, хватая Брайани за руку.

— Тебе не обязательно идти с ними! Я упрекаю ее, и то, как ее глаза скользят в сторону, говорит мне что она смущена.

Вырывая свою руку из моей хватки, она гневно поджимает губы.

— Ты не моя мама! Ты не можешь указывать мне, что делать!

— Ты права! Я не твоя мать! Но она бы тоже не хотела, чтобы ты так себя вела!

— Ее здесь нет!

— Потому что она мертва!

— Она мертва из-за тебя!

Язвительность ее слов врезается мне в сердце, и требуются все усилия, чтобы не разрыдаться от ее слов. Иногда я забываю, что Брайани молода. Она не понимает, как разбиваются сердца от простых слов. Они слетают с ее языка практически без раскаяния, потому что никто никогда не говорил с ней таким образом. Я никогда не смогла бы заставить себя причинить ей боль.