Книга Падение Калико, страница 41 – Кери Лейк

— Ты работаешь на кухне, верно?

В замешательстве уставившись в темноту, которую она несомненно не видит, я киваю.

— Да.

— Ты принесешь нам два куска хлеба. Завтра после ужина.

Кража хлеба с кухни — одно из тягчайших преступлений, которое влечет за собой суровое наказание. Я знаю это, потому что начальник кухни говорил мне об этом по меньшей мере полдюжины раз в течение моего первого рабочего дня. Итак, какого черта я должен рисковать своей задницей ради этой девушки?

— Что я с этого получу?

— Защита. Тебе нужны люди в этом месте. Я знаю здешних мальчиков. И девочек постарше. Девочек, которые знают твою сестру.

Я замираю при этих словах, в моей груди расцветает надежда. Даже если я физически не могу быть рядом с Брайани, возможно, я все еще могу предложить ей бдительный взгляд, даже если это не мой.

— Ее казармы?

— Да. Мой друг работает транспортником. Все время там, внизу. Ты каждый вечер приносишь нам двоим хлеб, я позабочусь о том, чтобы о тебе и твоей сестре позаботились.

Размышляя об этом мгновение, я мысленно взвешиваю последствия кражи и реальную возможность того, что кто-то может причинить вред моей сестре.

— Договорились, — шепчу я в ответ.

— Они будут у тебя под подушкой.

Я оглядываю кухню в поисках каких-либо признаков присутствия охранников или руководителя кухни и засовываю куски хлеба за пояс брюк. Если это заведение не хочет, чтобы кто-то воровал еду, они не должны делать это так просто. Любой достаточно амбициозный человек мог очистить заведение, если бы захотел, и был готов понести любое наказание, которое за этим последует. Я прочищаю сливное отверстие, глядя на мягкие кусочки хлеба и кусочки сырой фасоли. Даже это могло бы наполнить чей-нибудь желудок, если бы они были достаточно голодны, и я не насмехаюсь над этой идеей.

Это вполне могла быть я.

Я высыпаю размокшую еду в мусорное ведро для компоста, запах которого начал распространяться по кухне.

Чья-то рука касается моего плеча, и я вздрагиваю, оборачиваясь, чтобы увидеть своего руководителя кухни, стоящего позади меня. Немного выше и худощавее, она часто улыбается, несмотря на это место. Я не могу представить почему, учитывая, что у нее больше шрамов, чем у любой женщины, которую я здесь видела.

— Поздравляю, ты справилась с первой неделей работы на кухне, — говорит она и скрещивает руки на груди.

— Не забудь прихватить лишний кусочек хлеба, прежде чем идти сегодня вечером.

Что-то скользит вниз по моей ноге, пробираясь вдоль бедра к голени, и я застываю в ужасе, когда до меня доходит, что кусок хлеба, который я схватила, вырвался наружу.

— Да, мэм.

— Я никогда не спрашивала тебя. Откуда ты взялась?

Хлеб падает на пол, но, похоже, не отвлекает ее внимания, и я использую ноги, чтобы задвинуть его за спину.

— Прости?

— Твой улей. Откуда ты взялась?

— На северо-восток. Далеко. На мой улей совершили налет.

— Бешенные?

Я киваю, скрещивая руки перед собой, чтобы убедиться, что второй кусок хлеба все еще заткнут за пояс.

— Орда.

— Орда тоже прошла через мой улей. Ее взгляд отрывается от моего, и она хмурится.

— Ты планируешь забрать это с собой?

По моему позвоночнику пробегает волна ужаса, и, отведя плечи назад, я пытаюсь придумать оправдание, почему я спрятала хлеб.

Она наклоняется вперед и забирает у меня из пальцев сливную задвижку.