Книга Падение Калико, страница 69 – Кери Лейк

Он зарывается лицом в изгиб моей шеи и вдыхает.

— Ах, черт. Ты пахнешь персиками и киской. Мое любимое блюдо.

— Ты изнасиловал ее. Ты чуть не убил ее.

Он отстраняется от меня еще раз, пока не становится видно его лицо.

— Возможно, тебе следует спросить доброго доктора о его намерениях в отношении Нилы.

— Что ты имеешь в виду?

— Мне было приказано не прикасаться к ней. Не приближаться к ней. Они хотели посмотреть, как она переносит боль при течке, когда от нее не избавляются. Уголок его рта кривится в легкой улыбке.

— Я не из тех, кто выполняет приказы. Кажется, я был недостаточно быстр, однако, до того, как ворвался Легион. Его взгляд опускается к моей груди, и он облизывает губы.

— Я бы, конечно, сменил ее, но мне требуется немного больше времени, чтобы закончить. Проводя пальцами по моему горлу и ключице, он изучает мои глаза, как будто оценивая эффект от его прикосновения, который я отчаянно пытаюсь игнорировать.

— Две дюжины ударов плетью были моим наказанием за вмешательство в их маленький эксперимент. И она все равно страдала. Я не святой. Но я бы избавил ее от этой боли. Когда его большой палец касается моего соска через ткань, у меня вырывается тихий стон, который, кажется, делает шире его улыбку.

— Точно так же, как я избавлю тебя от твоего сейчас.

— Нет, не делай этого, Ка… Я резко обрываю себя, чтобы не провоцировать его еще больше, чем он есть.

— Назови мое имя. Я хочу услышать, как ты это произносишь.

Качая головой, я отворачиваюсь от него, когда его рука скользит вниз по моему телу, к бедрам. Боль в моем животе превращается во что-то другое. Что-то, от чего мне хочется прижаться к стене и исчезнуть. Волна влаги трется о мои бедра, пока я изо всех сил пытаюсь удержать его руки там, где у меня болит больше всего, усугубляя стыд, пронизывающий меня. Когда его пальцы скользят по намокшему хлопку, моя спина становится такой же жесткой, как стена позади меня.

— О, смотри, что я нашел, милая девочка. Он проводит пальцами по моим трусикам, прокладывая туннель между половыми губками, и я вздрагиваю. Не от страха или отвращения, а от чего-то другого. Кое-что, в чем я бы не осмелилась признаться вслух.

— Я могу заставить тебя чувствовать себя лучше, Калитея. Я могу унять боль и заставить тебя чувствовать себя чертовски хорошо. Звук моего имени, слетающего с его языка, неправильный. Это неправильно, и это правильно, и у меня слишком кружится голова от желания, чтобы отличить одно от другого.

— Нет. Слово срывается с моих губ на автопилоте, и я благодарна, потому что мой мозг слишком захвачен ощущением.

—Послушай меня, — шепчу я, чтобы не быть услышанной камерами.

— Они хотят, чтобы ты сделал это. Первого Альфу, который оплодотворит меня, отправляют в туннели внизу.

Он усмехается, просовывая руку мне под трусики, где его пальцы скользят по моей чувствительной и набухшей плоти. Когда я выгибаюсь навстречу ему, извиваясь от его прикосновений, давая ему именно то, чего он хочет, его губы растягиваются в порочной улыбке.

— Какие туннели.

— Там, где они хранят лекарство. Его охраняют примитивные Бешенные. Более жестокие, чем мутации.

Не сводя с меня глаз, он наклоняет голову и оглядывается туда, где, как я предполагаю, в комнате спрятаны камеры.

— Если я забеременею, это даст тебе цель. Это то, чего они хотят. И он выбрал тебя первым на случай, если это не удастся. Я только подозреваю, что это так, но подергивание его глаза говорит мне, что я, возможно, права.