Книга Бог Монстров, страница 197 – Кери Лейк

— То, что я чувствую к тебе, — это своего рода одержимость, которая заставляет мужчину хотеть совершать жестокие поступки. Стиснув зубы, он усиливает хватку.

— Вещи, которые делают его скорее злым, чем добрым.

— То, что делается ради любви, не может быть злом, Титус.

— Это за гранью любви. То, что я чувствую к тебе, сводит с ума и безжалостно. Проводя зубами по моему горлу, он притягивает меня ближе, прижимая мое тело к себе. Молча присваивает меня себе.

Я вспоминаю ночи, когда он держал меня в плену — с завязанными глазами и связанной — и как сильно я наслаждалась капитуляцией. Доверием. Отсутствием контроля.

Когда его язык разжигает мои желания, я жажду почувствовать это снова, но неприятное ощущение шевелится у меня внутри.

Страх.

Что, если это вызовет воспоминание? Воспоминание о том, как Ремус много раз привязывал меня к своей кровати.

Я помню слова Титуса из прошлого: страх и храбрость не являются взаимоисключающими.

Чтобы вернуть те чувства доверия к Титусу, я должна преодолеть свои страхи.

Даже если это означает, что мне будут сниться кошмары.

— Титус, — шепчу я, прежде чем его рот накрывает мой, запечатывая мое дыхание поцелуем.

— Я хочу…. Я хочу, чтобы ты связал меня. Как раньше.

Прерывая поцелуй, он отстраняется, его лицо искажается гримасой.

— Я не буду снова связывать тебя, Талия.

Не после того, как…

— Я в порядке. Было время, когда я наслаждалась этим чувством подчинения. Я хочу стереть страхи, связанные с этим, и Титус, ты единственный, кому я доверяю в этом. Я не знаю, сколько раз я должена повторять тебе это. Я в порядке, хорошо? Пожалуйста, просто доверься мне.

Его хмурое выражение становится еще глубже.

Несмотря на мой кивок, выражение его лица, глубокие борозды на лбу говорят мне, что он не так уверен.

— Пожалуйста. Мой дрожащий голос выдает не уверенность моего разума, и теперь я сама сомневаюсь в этом. Я вспоминаю времена, когда у меня дрожали руки, момент, когда охранники пытались связать меня. То, как все мое тело похолодело, а в животе зашевелилась тошнота. Я чувствую это сейчас. Как будто я хочу отступить и свернуться в тугой клубок, где никто больше не сможет ко мне прикоснуться.

Но я не буду.

Потому что в глубине души я все еще слышу, как Ремус смеется надо мной, и я отказываюсь признавать, что он отнял у меня все.

Со вздохом Титус поднимает мои руки над головой, сжимая их в своей хватке, и первый приступ паники трепещет у меня в животе.

— Если это то, что тебе нужно. Тогда я сделаю это. Для тебя.

— Так и есть. Я проглатываю сомнения, ползущие по моему позвоночнику, когда его взгляд скользит по мне, оценивая, без сомнения. Этот человек настолько проницателен, что я уверена, он может уловить малейшую дрожь в моем теле еще до того, как я сама осознаю, что она есть.

Паника из прошлого скручивается у меня в животе, и даже я чувствую, как мое тело дрожит от призрачных ощущений, которые задерживаются на периферии.

Затем он отрывает полоску от простыни и завязывает мне глаза повязкой, лишая меня уверенности в том, что это Титус.

Это Титус, эхо моих мыслей.

— Ты уверена в этом?

Проглатывая твердый комок в горле, я киваю.

Он поднимает мою ногу, оборачивая ее вокруг своей спины, и я уже чувствую силу в его теле, которая отличает его от Ремуса.

— Если это станет слишком, скажи мне остановиться, и я это сделаю. Я обещаю тебе, я это сделаю.