Книга Бог Монстров, страница 202 – Кери Лейк

— Тогда решено. Титус в отчаянии забрасывает грязью мою схему. — Этот план неосуществим.

— Перестань упрямиться, Титус. Это сработает!

— Конечно, так и будет. За твой счет. Человек намеревался убить тебя в первый раз. Ты выжила. Он не совершит одну и ту же ошибку дважды.

— Тогда что ты предлагаешь? Ты и остальные действуете в полную силу, пока я сижу здесь, бездельничая?

— Да.

Рычание гнева вибрирует в моей груди, когда я смотрю на него в ответ.

— Ты ничем не лучше моего отца.

Его глаз дергается при этом, его сжатые губы запечатывают любое оскорбление, которое, как я представляю, застряло у него в горле.

— Могу я поговорить с тобой? Наедине? Я вырываюсь из маленького круга, и Титус следует за мной, за угол дома.

— Что это такое? Ты пытаешься принизить меня перед всеми?

— Как я могу тебя принижать?

— Выставляя меня слабой маленькой девочкой, которая не может постоять за себя.

— Ты не понимаешь.

— Что именно? Что ты лжец?

— Лжец? Преследующее выражение на его лице — это то, чего я ожидала бы, если бы дала ему пощечину.

— Ты заставил меня почувствовать себя сильной. Внезапно ты меняешь свою мелодию на глазах у всех. Ты мне не доверяешь? Это все? Ты думаешь, я собираюсь подвергнуть опасности всех?

— Нет.

— Тогда что? В чем дело? Почему с тобой так чертовски сложно?

— Дело не в том, чтобы быть сложным. Челюсть двигается, ноздри раздуваются, его реакция предупреждает, что я истощаю его терпение.

Хорошо.

— Тогда в чем дело? Потому что в их глазах я теперь слабая и ненадежная! Слабое звено!

— Мне похуй, кто ты в их глазах.

— Конечно, ты не понимаешь! Большой плохой Альфа не посмел бы опуститься до эмоций других!

Оскалив губы, он напоминает мне бешеное животное на грани нападения. Я прокралась под его кожу, и это только вопрос времени, когда он взорвется.

— Как я уже сказал, ты не понимаешь.

— Я не позволю тебе обращаться со мной как с хрупкой! Я не позволю тебе обращаться со мной как мой отец! Я не позволю тебе или любому другому мужчине когда-либо снова сломать меня!

— И я тоже не позволю тебе сломать меня! Стена врезается мне в позвоночник, когда он прижимает меня к ней и обхватывает ладонью мое горло, удерживая меня так, как не держал раньше. От этого странного поведения по моим венам пульсирует страх, и впервые я задаюсь вопросом, не зашла ли я слишком далеко.

— Я могу разорвать человека на части голыми руками, конечность за конечностью, кость за костью. Слова, произносимые сквозь стиснутые зубы, он практически шипит от жара своего гнева, в его глазах напряженный, убийственный взгляд, от которого я хочу отвернуться, но не могу.

— Я могу сжечь его заживо, и звук его криков, когда его кожа становится черной, не имеет для меня никакого значения. Меня воспитали и обучили убивать без жалости или морали, и я бы сделал это без колебаний. Острая ярость в его глазах смягчается, и он отпускает мое горло, поглаживая большим пальцем по моей щеке, когда делает резкий глоток. — Но мысль о том, что кто-то когда-либо снова причинит тебе боль, — это боль, которую я не могу вынести. Я недостаточно силен для этого.

— Титус… Я слишком хорошо знаю эту боль. Я почувствовала это, когда наблюдала, как ты умирал от яда. Я обещаю тебе, что не подвергну опасности тебя, себя или кого-либо еще.

— Мне жаль, Талия. Я бы умер тысячу раз, чтобы уберечь тебя. Я не буду рисковать. Спорить с ним бесполезно, и выражение лица, с которым он смотрит на меня в ответ, говорит мне, что он не заинтересован в том, чтобы выслушивать мои возражения.