Книга Я (не) твоя пара, двуликий! или Игры со временем, страница 65 – Анастасия Максименко

Невольно отпускаю смешок. Дин изгибает бровь, мол: я сказал нечто смешное?

— Названия у вас просто интересные, непривычные. Карфар, сетхана, арнуд…

Манящие мужские губы изгибаются в улыбке.

— Другой мир, как по-другому? — сует нос в шелестящую пачку, удовлетворенно кивает и засыпает очень знакомые зерна в агрегат, напоминающий настольную мельницу, крутит ручку, намалывая, затем закидывает порошок по чашкам и заливает подошедшим кипятком. Благодарю любимого, нюхаю пряную жидкость, по запаху слабо, но похоже на кофе.

— Ты говорил: мы после еды домой, да? А как мы вернемся обратно?

— С помощью Ульяны, естественно. Она обязана помочь.

— О, как она, кстати? Ты ей ничего, надеюсь, не сделал?

— Жалеешь её?

— Вообще-то она моя подруга, Дин, — говорю строго, пригубливая напиток, пробую на вкус и слегка кривлюсь. Гадость, но пить можно.

— Подруга, которая кинула тебя в демонический мир.

— Уверена, она совсем другого хотела, просто вышло вот так. И, знаешь, что? Я не жалею, правда. Наоборот, даже рада попасть в твой мир, уж не знаю, как у ведьмы нашей получилось меня закинуть сюда, вроде как речь шла о совсем ином, точнее, просто о другой реальности.

Дин выглядел отрешенным.

— Ты же знаешь, как так получилось, да?

— Догадываюсь. Наша парная связь начала образовываться, что по факту среди оборотней означало то же самое, как бы ты вышла за меня замуж, только без консумации, зато теперь ты по законам оборотней Аррет и так же законам ДемонТара – моя жена, Снежана Картен. Поскольку ты принадлежишь мне, тебя закинуло домой, в мой родной дом, Снеж. Думаю, именно так.

Живот скрутило иголочками, сердце сладко заныло.

— Вообще-то, Снежана Фрост-Картен, — гордо вздергиваю нос.

Бровь Дина иронично изгибается.

С удовольствием откушав и прибрав за собой, с сожалением говорю:

— Жаль даже, что мы переместимся сейчас, хоть я не понимаю, как. Я бы хотела прогуляться хоть немножко по окрестностям.

— Ульяна сказала: мне нужно её позвать.

— Гм. Ладно.

— Снежана, нам лучше вернуться поскорее, все волнуются, особенно твои родные, — прикасается нежно к запястью, переплетаю наши руки.

— Да, я понимаю. Где станем звать?

— На улице, — коротко.

— Мы не попрощаемся с твоими родными?

— Это ни к чему.

Приходится смириться с решением пары. Собственно, я понимала, чем оно обусловлено: другой мир, полный опасностей, несмотря на то, что войны и охоты больше никакой не велось, и всё же иной, недружелюбный мир, да и мама с папой наверняка места себе не находят, и Ульяна…

Мы выходим на улицу, где уже очень сильно темно, темно настолько, что не видно почти ничего, кроме слабо светящегося багрянцем неба, да слабый свет из окна дома освещал хоть немного. Дин крепко обнял меня за талию в положении полубоком к особняку сестры, весь такой собранный, настороженный, будто бы ждал ножа в спину и… ничего не произошло. Дин уже начал звать Ульяну в голос, всё громче и громче, под конец срываясь на крик. И ничего.

Вскинула голову к хмурому лицу предначертанного.

— Ты же не думаешь, что она тебя обманула?

— Не посмела бы. Вероятно, снова без сил, идиотка.

— Дин! Не надо так.

Тяжелый вздох.

— Хорошо. Идем в дом. Утром попробуем ещё раз.

…Вот только утром никуда мы не переместились. Как и завтра и послезавтра.

Ульяна

С кислым видом сижу в кабинете отца. Вейдар Лисов только вот сейчас дорвался до того, чтобы пропесочить с чувством, толком и расстановкой свою нерадивую дочь, и глубоко плевать ему, что я своё уже отгребла по полной, и застрявшая ржавым гвоздем тупая боль вины тяжелит сердце.