Книга Я (не) твоя пара, двуликий! или Игры со временем, страница 63 – Анастасия Максименко

— Ну, и сдохнете с голоду. Подумаешь, Гнейшара за двести лет пополнится первыми трупами.

Лицо Дина опасно искажается от ярости, в глазах отчетливое: убью. А я прекрасно знаю, на что способен Дин Картен, все оборотни Аррет знают и предпочитают уползать с дороги моего мужчины заранее. Эх, горжусь им. Всегда гордилась. Перехватываю любимого за запястье.

— Оставь её. Потом её придушим вместе. А вообще, твоя сестра на самом деле не плохая.

Скептический, затухающий в кровожадности взгляд. Улыбаюсь.

— Серьезно. Она ничего. И я ей, кстати, уже наваляла, — делюсь тихо, ловя заинтересованный блеск. — Потом расскажу. Как насчет совместной ванны?

Мой зверь молча вздергивает меня на руки и тащит в купель, где спустя одну минуту раздается журчание воды, а через две — грубые сильные шлепки тел, гортанные стоны, хлюпающие звуки и манящий оборотней аромат крови.

Придирчиво разглядываю своё отражение в зеркале. За спиной чуть в стороне маячит Дин, вытирая соблазнительное влажное тело. Облизываю губы, с трудом перевожу взгляд к своему внешнему виду, отвожу за спину пряди волос, разглядывая характерные, налитые ало-фиолетовым подтеком красноречивые отметины клыков.

— Ты меня укусил, — констатирую. Дин замирает, обращая на меня тревожное внимание. — И я всё ещё жива. Удивительно.

— Ты меня тоже укусила, — вокруг талии обиваются его руки, притягивая к сильной грудной клетке. — Прости, — ведет кончиками пальцев по отметке. — А с чего ты не должна быть живой?

— Ну… Ты же знаешь: метить у нас запрещено по той простой причине, что это сулит летальный исход.

— Да, если дело касается людей. Мы не люди. Но ты права, оставлять метки в Аррет запрещено и среди оборотней.

— Угу, поскольку если оборотень слаб, то ждет его незавидная участь человека. Я выжила. Супер, но родителям знать об отметках не обязательно, да? А то, боюсь, папа тебя убьет.

Дин смеется.

— Айсар может попытаться, да.

Повисает пауза, в которую мы любуемся друг другом через зеркальное отражение. Замечаю, как идеально внешне мы смотримся, как красиво оттеняет моя бледная кожа его чуть смугловатую в сравнении с моей. Низ живота наливается истомой. Фыркаю про себя: после первой близости я похожу на похотливую кошку. Ноздри Дина трепещут, улавливая моё возбуждение, зрачки ширятся в звериные треугольники. Прикусываю губу, оттягивая попу, и потираюсь о его спрятанный под полотенце пах, что уже наливается внушительным бугром. Коготки нарочито неловко цепляют влажную ткань и сдергивают на пол.

— Ой, я такая неловкая, — хохочу.

Дин щурит желто-зеленые глаза, его губы искажает демоническая ухмылка. Одно точное движение-нажатие на лопатки, цепляюсь за раковину и запрокидываю голову, закатываю глаза, ведь он входит одним сильным толчком, ввинчиваясь до основания, тянет на себя влажные пряди волос. Когти скрежещут по фаянсу, с губ срываются судорожные вздохи, тело сотрясают мощные остервенелые толчки, грудь сжимает сильная лапа, теребя соски, сжимая их до легкой боли, клитор потирает большой палец, то надавливая, то сжимая и покручивая меж пальцев. Да, наружу мы, кажется, выберемся только… завтра.

Дин

Ополоснув разнеженную малышку, завернул в полотенце и вынес в прохладное помещение, низко зарычал, с предупреждением устремив взгляд к развалившейся с мерзкой ухмылкой на постели СейРан. Снежа моментально напряглась, зашипев на сестру. Та тряхнула лиловыми волосами и вскинула ладони.