Книга Я (не) твоя пара, двуликий! или Игры со временем, страница 61 – Анастасия Максименко

…Под бедрами бесстыдно мокро. Чтобы хоть как-то компенсировать танком проехавший по мне оргазм, цапаю своего зверя за плечо, вонзаю клыки, растираю по нёбу ядовитую кровь.

Волко-демон урчит, впитывая и поглощая дарованные эмоции. Повисаю на оборотне тряпочкой, по-прежнему бьюсь в затухающих конвульсиях, и если я наивно полагала, что на этом всё, то я ошиблась. Волко-демон одним движением переворачивает меня на живот и ставит на четвереньки. Резкий глубочайший толчок, из груди вырывается вой от кусачей болезненной вспышки напополам с не менее кусачим наслаждением. Запрокидываю голову, ору в потолок. Дин сжимает в кулаке мои волосы, тянет на себя, фиксируя поясницу ладонью, вторгаясь в моё тело жесткими толчками. Между ног настолько влажно от соков оргазма и крови, что создается порочный хлюпающий звук. Обмякаю, опадая на грудь, демоно-волк гортанно урчит и урчит, выплескивая глубоко внутри своё наслаждение, бьется, запертый во мне, погружаясь затихающими ритмичными толчками, а я погружаюсь в дремлющую усталость.

Краем спекшегося сознания ощущаю, как Дин притягивает меня к себе под бок, трется носом о волосы, бередит волосы неразборчивым шепотом. Ощущение парения, шум воды — и сон забирает меня в свои объятия окончательно.

Дин

Нос щекочет нечто пушистое и легкое, как перышко. В полудреме осторожно перехватываю пушистость, мягко потираю пальцами щеточку и получаю ею шлепком по лицу. Сонно приоткрываю один глаз и расплываюсь в умилительной улыбке: к моему боку прижимается милая снежная кошечка, во сне мило подрагивая ушками и волозя хвостиком мне по лицу.

В груди щемит от нежности к ласковому комочку, пусть тот комочек уже давно не малышка, а вполне себе половозрелая приличная тушкой особь. Подкладываю под щеку ладонь, зарываюсь пальцами в гладкий мех. Снежа дергает ушком и тарахтит. Всё, меня можно выносить, сейчас скончаюсь от умиления. Поглаживаю девочку между меховых ушек, по лобастой голове, вдоль позвонков, прикасаюсь губами к хвосту. Мой зверь оживает, приникает тесно к коже, поглядывая жадно на самочку и, гад такой, подкидывает образные картинки, чтобы сам обернулся и пристроился членом под белый хвост.

Пошел на хрен, извращенец.

Моментально вспоминаю нашу близость: потеря самоконтроля, как жестко для первого раза брал свою нежную девочку, и мрачнею. Она и в ипостась обернулась, чтобы быстрее залечились раны. Почуяв мою злость, что не удивительно после закрепления связи, Снежа сонно завозилась, сладко зевнула, потянувшись до кончика хвоста, что распрямился трубой, случайно легонько шлепнув меня по щеке, пощекотал губы. Ирбис вдруг замерла, хлопнули замутненные сном глазки. Снежа извернулась, переворачиваясь на спину и снова на бок, привстала, с тревогой заглядывая в моё лицо, мол: ты что, жалеешь?!

Меня разобрал смех. Это я за неё должен опасаться, тревожиться и бояться, а не она за меня. Снежана подползла ко мне на лапах и положила голову на грудь, ткнувшись носом в подбородок. Из её груди раздался вопросительный мурчащий рык. Почесал девочку под подбородком и за ушком, рык перерос в тарахтение. Я счастливчик. Лучше пары не сыскать.

— Привет, — ласково улыбнулся. — Как ты? Ничего не болит?

Снежа возмущенно мявкнула: у меня?! Вот ещё. А ты?

Не сдержавшись, отпустил смешок.