Книга Госпожа Снежных Буранов, страница 51 – Анастасия Максименко

― О чем ты говоришь? ― прошептала.

Око усмехнулся.

― Легион императора напал в самую теплую ночь, обратив каждого отступника в пепел, каждого, кто встал на защиту Передела, а остальных, всех, кто не смог сражаться, — стариков и детей — пощадили, выкинув за пределы долины. Но принца щадить не собирались, а он, будто почуяв свой бесславный конец, призвал самых близких своих ратников и заперся в замке. Когда в замок ворвались легионеры под предводительством самого короля, замок казался слишком тихим, будто вымершим. Не зря король при осаде почуял ману древней кровавой силы и дани: наместника и его приближенных нашли бездыханными на нижних уровнях замка, но бездыханными они казались на первый взгляд.

― Каково же было изумление императора, когда мертвые восстали, но большим потрясением стало восстание наместника, который буквально за полчаса до прорыва легиона провел страшный кровавый ритуал: он пожертвовал своими верными подданными, разделив свою душу на две части.

― Инь и Ян, ― прошептала, начиная кое-что осознавать.

― Можно сказать и так, да, но не совсем, части были в равных долях, черная и светлая сплелись, предсмертным дыханием жатвы соткались в отдельную душу и ускользнули из мертвого города.

― Зачем?

Крыс дернул хвостом.

― Чтобы возродиться в теле ребенка и однажды вспомнить себя и закончить начатое дело.

Твою мать… То есть, где-то бродит часть души кровожадного дракона? Просто блеск.

― А что стало с легионом и королем?

― О-о, они не вышли из ритуального зала, там и сложили свои головы, наместник собственными когтями разодрал своего деда, а тот его проклял, вместе со всей долиной, наслав снежную нескончаемую бурю и все её прелести, то есть то, что мы имеем сейчас. Проклял, так сильно захлебываясь в своей ненависти, что проклятие начало расползаться дальше, завоевывая земли, пока правители всех стран не объединились, наложив купол, что и по сей день имеется над нашими головами, и всякий ходящий никогда не выйдет отсюда.

― А что стало с тем драконом, другом короля?

Алые бусинки глаз блеснули.

― Он тоже оказался проклят королем, король винил своего друга в случившемся, что он посмел всё это допустить и всё такое. Дракон умер. Навсегда.

― Ты — тот дракон, верно?

Усы хитро дрогнули.

― Ладно, можешь не отвечать. Знаешь, какую проблему я вижу в твоем рассказе? Если бы к бастардам относились как к нормальным детям, а не мусору, то ничего этого не случилось, и сам бы король остался жив, и наместник.

― Кто знает, Селька. Кто знает.

Про себя негодовала, считая отношение драконов и всех остальных рас к тем самым «бастардам» крепко скотским. Ведь что такое бастард? Всего лишь ребенок, родившийся вне брака, точнее, посмевший родиться вне брака, что лично я считаю полным бредом. Никто не выбирает, когда и кем ему появиться на свет, за это должны отвечать родители, на них вся ответственность, а не на ребенке. Однако, да, мы не выбираем, кем родиться, но выбираем, кем нам стать. Наместник мог выбрать иной путь, путь добра, а не власти, да и зачем она ему, эта власть, никогда не понимала. И, видимо, не пойму.

― Выходит, этому месту не помочь? ― а я так надеялась.

― Нет. Выходит, нет.

― А живая половина наместника? Сколько ему сейчас?

― Он по-прежнему довольно молод. Но ему сюда хода нет.