Книга Сделай со мной... это, госпожа, страница 46 – Анна Жнец

Больше не надо бояться, что доброта его жены — явление временное и однажды сказка закончится. Можно не ждать измен, ведь эта конкретная женщина никогда ему не изменяла. Более того, по словам Охры, в ее родном мире супруги — о чудеса! — хранили верность мужьям, а значит, он мог надеяться… да, он мог всерьез надеяться, что история с Варгхом и Эрдегаром не повторится.

Судьба сделала ему подарок, о котором Теневир не смел и мечтать. Женщину, которую приятно любить. Лучшую истинную из всех возможных.

Конечно, он не скучал по Кхаре. Пусть ее душа навеки растворится в небытие.

Судя по взгляду, Охра ждала от него еще каких-то слов, будто его придурковато счастливой физиономии было недостаточно.

— В Бездну Кхару, — сказал он.

— Но она твоя истинная.

— В Бездну, — веско повторил Теневир.

Его возлюбленная опустила взгляд. На ее лицо набежала тень.

Задумчиво водя пальцем по краю тарелки и не поднимая глаз, она произнесла тихим сдавленным голосом:

— А если она вернется? Вернет себе свое тело? Ты будешь желать ее, как желаешь сейчас меня…

— Не вернется, — Теневир нервно передернул плечами. Его ответ прозвучал резко и даже грубо.

Охра продолжала поглаживать тарелку:

— Но если такая вероятность существует?

— Не существует!

Его охватил суеверный страх, словно разговоры на эту тему могли накликать беду.

Есть вещи, о которых лучше не говорить и не думать.

Охра вскинула голову и посмотрела на него в упор. Ее изящные брови изогнулись в болезненном выражении.

— Существует.

В комнату будто проник сквозняк, лизнув голую спину Теневира.

— Нет, — возразил он, поежившись. — Ты ошибаешься.

Любимая смотрела на него как-то странно. С мукой во взгляде. Так что закрадывались подозрения: ей известно то, чего не знает он.

— Если Кхара вернется… — Теневир тяжело сглотнул. Внезапно обретенное счастье вдруг показалось хрупким, как стеклянный бокал, осколки которого еще валялись на полу. — Если…

Он не вернется к прежней собачьей жизни! Нет, нет и нет! Хватит с него этой больной привязанности и тупой, навязанной похоти, которая не имеет ни малейшего отношения к любви, а только унижает его как мужчину. Лучше смерть.

— Если истинность снова станет для меня рабством, — закончил Теневир, решительно выдвинув подбородок, — я лучше убью или умру.

Охра со вздохом прикрыла веки.

Спустя секунду, так и не сказав того, что собиралась, она скользнула к мужу на лавку и принялась легонько целовать его шею. Теневир по-прежнему был раздет. Рука любимой задвигалась у него между ног.

Я решила повременить с правдой. Теневир вернулся из двухмесячного похода, мы не виделись целую вечность. Хотелось насладиться его близостью, его жаром и страстью. Я устала от разговоров, от постоянного напряжения, от ощущения нависшей угрозы. Забыться — вот что мне было нужно. Хотя бы на время, на одну короткую ночь, на пару быстротечных часов выкинуть из головы все тревоги.

Сжимая в ладони самую нежную, самую уязвимую часть Теневира, я словно держала в руках его всего. Этот могучий великан сейчас находился в полной моей власти. Я вынуждала его стонать и жадно хватать воздух открытыми губами. Мои пальцы, сомкнутые кольцом, управляли его телом и удовольствием.

— Мне так нравится… — хрипел Теневир. Его глаза были закрыты, голова запрокинута. Я целовала чувственный изгиб его горла в брачном ошейнике. — Так нравится, когда ты…