Книга Между семьей, страница 61 – Вэнди Джинджелл

Я тоже остановилась и только тогда заметила слегка потемневшие края листьев и слабое очертания Между на них.

— Мы можем пойти в ту сторону, — с сомнением в голосе сказала я Кевину. — Но не обещаю, что смогу на самом деле доставить нас обратно в дом.

Буньип справился с этим достаточно хорошо, но я была почти уверена, что это сработали инстинкт и голод, и даже если я чаще всего действовала инстинктивно, чем нет, снова смело возвращаться в эту темноту было не тем, чего я действительно хотела.

Кевин, должно быть, согласился, потому что он снова тихонько заскулил, почти взвизгнул, и снова побежал по тропинке. Мы прошли ещё несколько метров, пока я не нашла один из тех участков, которые выглядели так, будто можно было выбраться из живой изгороди, если очень постараться; место, где всё было немного в Между, но не затенено.

Я окликнула Кевина, который, казалось, был полон решимости бежать впереди, и на пробу просунула руку сквозь ветви. Это получилось легко — и, к моему облегчению, вернулось целым, что означало, что снаружи не было фейри-близнецов, которые просто ждали, чтобы отрезать конечности, — и когда я втащила её обратно, слабый след Между на мгновение задержался, серебристый в темноте живой изгороди.

— Вот наше место, — сказала я, кивнув головой в сторону веток.

Кевину не очень понравилось, когда я схватила его за шкирку, но, вероятно, ему бы это понравилось ещё меньше, если бы я оставила его здесь, поэтому я не позволила его обиженному рычанию слишком сильно меня потревожить.

На этот раз, вместо того чтобы получать удары и царапины, когда мы продирались сквозь живую изгородь, мы ощутили на своих лицах нежнейшее прикосновение листьев, которые уже не были совсем твёрдыми, но и не были совсем бестелесными. Однако нахождение по ту сторону изгороди принесло с собой опасное ощущение открытости и опасности, и Кевин, должно быть, почувствовал то же самое, потому что его морда опустилась, шерсть встала дыбом, и он подозрительно оглядел переулок, на котором мы оказались.

— Не парься, — сказала я, как мне казалось, бодрым голосом, но получилось слишком громко. — Я знаю дорогу отсюда.

Дело было не столько в том, что я знала дорогу, сколько в том, что я могла чувствовать её. У Кевина и других ликантропов было своё обоняние; у меня было своё ощущение Между и дома. Есть что-то очень успокаивающее в том, что у вас есть дом, который притягивает вас к себе, когда вы тоже пытаетесь его найти.

Кевин издал какой-то хлюпающий звук, который мог означать либо пренебрежение, либо чихание, но всё равно последовал за мной, и, возможно, он учуял наш вчерашний запах, потому что его уши и хвост слегка приподнялись, когда мы подошли.

Думаю, мы оба чувствовали себя так, словно бежали домой, и, чувствуя острую опасность позади, мы не сбавляли скорости, хотя цветы, растущие на краю следующего поворота, должны были предупредить нас о том, что на нашем пути нас поджидает что-то неприятное. Это должно было быть всего в паре поворотов от нашего заднего двора, поэтому мы обошли пролом в живой изгороди, который вёл в новую часть лабиринта, не проверив предварительно, что там находится.

Что там было, я обнаружила, когда застыла в шаге от двери, а Кевин стоял позади меня, — это высокий, красивый, ужасающе холодный фейри с босыми ногами и цветами в волосах, окружённый обычной свитой из самых разных фейри, тайных сородичей и пехотинцев.