Книга Между семьей, страница 58 – Вэнди Джинджелл

Что-то зашуршало в заросшей тростником части биллабонга (так в австралийском английском называют небольшой водоём, либо небольшие озёра, пруды, колодцы — прим. пер.) сразу за выступом скалы и дальше, в зарослях деревьев, и я резко обернулась. Это был Кевин, и он всё ещё был в своём волчьем обличье. На этот раз он повернулся ко мне левым боком, и только так я наконец смогла с уверенностью сказать, что это был Кевин; у Кайла шерсть была более золотистой, в то время как левый бок Кевина был отчётливо красным.

Более того, он стоял на всех четырёх лапах, а не валялся кучей на земле, что, должно быть, означало, что он чувствует себя немного сильнее.

— Отличная работа, Кевин! — поприветствовала я его, и он резко повернул голову, как бы говоря: «Теперь ты вспомнила, как меня зовут!». — Должно быть, было нелегко не упасть в обморок, когда в тебя вонзились эти когти!

Он слегка увернулся, словно пытаясь заставить себя броситься ко мне, в безопасное место, но остановился, низко присев на корточки, навострив уши и настороженно глядя в глаза.

Блин. С ним вправду играли.

— Ой, Кевин, — сказала я, легко и быстро делая шаг вперёд. — Это хвост, верно? То, чего тебе следует остерегаться?

Он заскулил и мотнул мордой, из красного пятна у него на груди потекла кровь. Верно. Значит, я была права. Без сомнения, именно поэтому сейчас он и хромал. Должно быть, это подействовало на него, раз уж он вернул его в своё логово: похоже, я была права насчёт того, что буньипы любят играть со своей едой. Я не могла видеть самого буньипа, но, судя по тому, где находился Кевин — на полпути между густыми деревьями и выступом скалы, который всё ещё вызывал подозрения, — его высадили в самом подходящем месте для территориальной близости и забавы.

Низко опустив голову, Кевин поворачивал морду то в одну, то в другую сторону, готовясь к следующей атаке. Я подошла ближе скорее быстро, чем осторожно, и заметила лёгкое движение под выступом скалы, где камень встречался с водой.

Блин. И вот снова появились когти и эти странные чёртовые руки.

Я перешла на бег, когда когти и лапы раздвинули камыши у кромки воды, и едва заметный проблеск среди деревьев показал, что в зелени движется что-то ещё зловещее. Я не замедлила шага, надеясь убедить буньипа, что когти полностью одурачили меня, и помчалась во весь опор вверх по скалистому гребню, чтобы спрыгнуть с другой стороны. Кевин вздрогнул и зарычал, когда я приземлилась рядом с ним, низко пригнувшись, но у меня не было времени успокоить его: из-за деревьев вынырнул тонкий хвост с ярким кончиком. Я была почти слишком медлительна, хотя и ждала того, и моя поспешная защита ударила по нему плашмя своими мечами, а не пронзила насквозь, как я надеялась.

Но этого мгновения Кевину хватило, чтобы с рычанием броситься вперёд; ещё мгновение — и он схватил его зубами, рыча и тряся, как будто пытался сломать несуществующую шею. Я помчалась через поляну, перепрыгивая через когти и грязно-зелёную лапу буньипа, почувствовала горячее дыхание и увидела зубы буньипа, когда прыгнула к тростнику, служившему ему усами.

Буньип попытался изогнуться и защитить свой хвост, но он был слишком хитёр, забравшись в другой конец пещеры, чтобы напасть на нас, а между ним и хвостом было слишком много твёрдой породы. Я встретила этот выпад вперёд и дыхание гниющей овцы двумя мечами, направленными вверх и вперёд, прямо сквозь его ревущую пасть, и получила скользящий порез от его прогорклых зубов, которые обеспокоили меня тем, что мгновенно стали горячими.