Книга Между решениями, страница 109 – Вэнди Джинджелл

То, что я увидела, пробрало меня до костей. Я не помнила, как танцевала, перелезая через перила где-то на четвертом уровне корабля, но я уже миновала их и, танцуя, пробралась к краю палубы, а затем прыгнула прямо на палубу, если бы мне посчастливилось не стать шашлычком на различных металлических выступах по пути вниз.

Я тоже пыталась остановить чарльстон, но у меня не хватило сил. Теперь, когда я поняла, каково это, я почувствовала, как запели две другие сирены на палубе, хотя пение было направлено не на меня, а на Джин Ёна. Затем со стороны корабля, стоявшего у причала, послышался четвёртый слабый рывок, и я в ужасе повернула голову.

Глубоко в тени, которая мерцала только отраженным светом от стеклянных капсул с образцами, капала вода. И по мере того, как она капала, она становилась гладкой, упругой и… похожей на человека. А затем вода спустилась на палубу, и чешуя покрыла её обнажённое тело.

Капсулы. Капсулы были гнёздами. Что бы еще ни собрала экспедиция в Антарктиде, они привезли с собой и сирен.

Я попыталась замедлить свой чарльстон, чтобы хотя бы отправить сообщение остальным, и на мгновение танец и музыка не совпали. По моему телефону пробежала волна диссонанса, когда сирена поняла, что я танцую неподходяще для этой песни, — диссонанс, а затем более сильный и сладостный зов, который просочился даже сквозь те волокна, которые я зажала, и снова окутал моё сердце.

Это та ты, которую увидит мир, прошептал чей-то голос. Настоящая ты. Та, которая может танцевать в воздухе и вечно жить в умах и сердцах. Присоединяйтесь к нам. Мы прекрасны, и мы сделаем тебя тоже прекрасной.

У меня перехватило дыхание от восторга, и мои ноги снова двинулись вперёд: навстречу восхитительной смерти и ужасающей свободе.

Я даже не почувствовала, как падаю, но почувствовала силу внезапного торможения, когда рукав моей толстовки за что-то зацепился. Мне должно было быть больно, когда я вывихнула плечо, но всё, что я чувствовала, — разочарование.

Я потянулась, чтобы отцепиться другой рукой, и лёгкое дуновение ветерка донесло аромат до моих ноздрей, заставив невольно сморщить нос. Я заколебалась, болтаясь в толстом хлопковом одеянии, которое было недостаточно плотным, чтобы не порваться, и свежий вечерний ветерок обдувал меня. Я почувствовала запах Джин Ёна, как будто он стоял рядом со мной, и внезапное, шокирующее облегчение от того, что он, должно быть, всё ещё жив, оборвало всё нити, которые держали меня.

Палуба подо мной закачалась. Я вскрикнула и схватилась за перекладину изо всех сил, как раз в тот момент, когда у меня лопнула манжета, и инерция этого отчаянного движения заставила меня дико раскачиваться, а металл был холодным и скользким в моих побелевших пальцах. Я увидела палубу под своими покачивающимися ногами, тошнотворно далекую, и две фигуры, стоящие лицом друг к другу на самом носу.

Они не двигались, но я видела нити, волокнистые наросты, которые цеплялись за каждую частичку тела Джин Ёна и тянули его к сирену, который пел песню, которую я не могла расслышать, потому что песня была адресована не мне.

Я закричала на него, но Джин Ён, его голос был полон ярости, и он произнёс самым страшным шепотом, который я когда-либо слышала:

— Я — самое красивое существо на этом корабле, и я не позволю тебе стать ещё красивее. Я поступлю так, как захочу: уйди!