Книга Между решениями, страница 122 – Вэнди Джинджелл

— Ах, вот оно что. Тебе следует быть более конкретной, моя дорогая…

— Не называй меня так.

Другая эмоция попыталась отразиться на его лице, но была безжалостно подавлена, оставив его гладким и невыразительным. С умопомрачительной резкостью он сказал:

— Будь. Более. Конкретной. Пэт.

— Почему ты убил моих родителей? Почему ты убил родителей Морганы? Почему ты сделал что-то для короля или отца Зеро? — я ждала, пока не всхлипнула, но не смогла удержаться и добавила, почти умоляя: — Это из-за отца Зеро, не? Тебе пришлось? Он заставил тебя сделать это, чтобы сохранить трон для Зеро, и ты не смог…

— Не пытайся сделать из меня хорошего человека, — резко сказал он. — Это не сработает. Я убил твоих родителей — разорвал их на части, пока ты спала. Родителей маленькой зомби тоже. Ральфа — остальных. Всех остальных.

— Зеро сказал, что ты не мог этого сделать, — произнесла я онемевшими губами. — Он сказал, что ты не способен убить его сводного брата — я сама видела это воспоминание! И ты был дома в тот день, когда нашли только что убитого серийного убийцу!

— Вы ошибаетесь, — сказал Атилас. — Я, конечно, убил мальчика — он собирался убить господина. С другой стороны, я не убивал няню господина; это было очень неосмотрительно с моей стороны, и я, конечно, не стал бы снова проявлять милосердие. Воспоминание, которое ты у меня украла, — что ж, давай просто скажем, что нам повезло, что оно было именно таким! Всё могло бы сложиться… совсем по-другому, если бы тебе удалось вытащить какие-нибудь смежные воспоминания.

— В смысле, ты убил его? Я видела тебя… Я чувствовала, как ты…

— Не воображай, что ты знаешь обо мне что-то благодаря одному воспоминанию! Я убил сводного брата Лорда Сэро до той встречи; нож был отдан мне и должным образом оставлен на месте преступления, когда я закончил. Я так и не узнал, кого видел мой господин в ту ночь, когда нашёл меня барахтающимся в собственной крови, но это точно был не я: я был едва в сознании. Если я найду этого человека, они получат ту же услугу, которая была оказана мне, чтобы избавить меня от моего непослушания — они, несомненно, обвинили бы меня в том, что я подложил нож, если бы мой господин не проснулся и не увидел их.

— Ага, я видела, как тебя немного поколотили, — сказала я. Легкомыслие прозвучало неубедительно, но я ничего не могла с собой поделать. Если бы я этого не сказала, то расплакалась бы, или закричала, или, может быть, взвыла бы от чувства предательства, от которого у меня перехватило горло и защипало в глазах. — Отец Зеро действительно здорово с тобой обошёлся.

— Я не был таким послушным, каким мог бы быть, — сказал он, пожимая плечами. — Я был ещё молод и время от времени проявлял склонность к бунту. Отец моего господина просто дал мне понять, к чему это может привести. Он не торопился со мной, как и с няней господина: своевременное напоминание.

Атилас снова посмотрел на столбик кровати, и я снова увидела его слабую улыбку.

— Это… повлияло на мой выбор стиля, как оказалось. Как и нож, который был оставлен рядом с моим телом в попытке обвинить меня в смерти сводного брата моего господина: ты знаешь, я пользуюсь им только с определёнными людьми.

— С какими определёнными людьми? — спросила я, стараясь не захлебнуться от гнева, или слёз, или, может быть, просто от ужаса. — С людьми, которым ты действительно хотел причинить страдания? Что тебе сделали мои родители?