Книга Мне тебя навязали, страница 50 – Лариса Петровичева

Примерно через четверть часа экипаж принца остановился возле старой церкви. Ее высокие стрельчатые окна когда-то были прекрасны, но теперь почти все были забиты фанерой. С единственного уцелевшего витража смотрел святой с фонарем в руке – кто-то метко швырнул камень и выбил ему глаз.

– Храм Святого Дунстана во Тьме, – произнес Рейвенар так, словно привез Адемин в самую святую обитель королевства. Слуга спрыгнул с места возле кучера, открыл дверцу экипажа, и принц спустился на землю. Протянул Адемин руку.

– Идем?

Массивные дубовые двери, когда-то красивые и крепкие, теперь были источены древожорками. Они были открыты, как и двери в любой храм, и Адемин почудилось, что оттуда, из тьмы, кто-то смотрит на нее. Кто-то, который даже не имеет отношения к людям.

Она не хотела дотрагиваться до руки Рейвенара – и все-таки оперлась на нее. Светлые туфли опустились на загаженную мостовую церковного двора и сразу же потеряли цвет и блеск. Адемин машинально подхватила подол платья, и Рейвенар мягко и очень уверенно повлек ее в сторону церковных дверей. Тени, которые ползли за ними вдоль стен, сделались гуще, словно это жуткое место отторгало их.

– Отец Томас! – весело воскликнул Рейвенар. – Отец Томас, вы здесь?

Священник, который выскользнул из дверей храма, был таким же худым и оборванным, как все обитатели Подхвостья. Адемин даже не смогла определить, сколько ему лет. Лицо было осунувшимся и серым, покрытым морщинами, но прозрачно-голубые глаза сияли весело и молодо.

– Рейвенар! Давненько ты к нам не заглядывал!

Адемин покосилась на принца: его лицо, всегда такое напряженное и надменное, словно окаменевшее, сейчас смягчилось и разгладилось. В нем появилось спокойствие и тепло, словно Рейвенар вдруг оказался там, где его любили и безоговорочно принимали таким, каков он был. Сейчас не чудовище держало за руку Адемин, а привлекательный молодой мужчина, сильный и смелый.

Контраст был поразителен. Рейвенар словно сбросил маску, которую носил так долго, что она почти приросла к лицу.

– Как же я рад тебя видеть, – признался Рейвенар. Мужчины обменялись рукопожатием, и отец Томас с улыбкой обернулся к Адемин.

– Кто же это? – спросил он. – Неужели твоя жена?

– Знакомьтесь, – произнес Рейвенар. – Это Адемин, принцесса вендианская и саматрианская, и все такое. Адемин, это отец Томас, настоятель этого замечательного храма и мой большой друг.

Надо же, у монстра в человеческом обличье были друзья – впрочем, сейчас Рейвенар не выглядел монстром. В нем не было ничего пугающего, ничего такого, что заставляло сердце замирать, пропуская удары.

– Вы очень вовремя, дети, – сказал отец Томас. – Марта как раз вынула из печи пирог.

***

Как и полагается священнику, отец Томас жил при храме. Рейвенару казалось, что маленькая келья отражает душу святого отца. Очень аскетичная, очень чистая и светлая, она была островком порядка среди хаоса.

Здесь пахло старостью: воском, книжной пылью, вездесущей сыростью. В маленькой нише, прикрытой ветхой занавеской, стояла узкая кровать, возле окна расположился стол, занятый письмами и книгами, что щетинились растрепанными закладками.

– Помоги-ка, дружище, – отец Томас вытащил сложенный стол, и они с Рейвенаром принялись за дело. Стол разложили, набросили сверху серую скатерть, принесли скамью – и тут на сцену вышла Бриггис.