Книга Мне тебя навязали, страница 51 – Лариса Петровичева

Сухая, поджарая, с прямой спиной и руками, исчерченными голубыми прожилками вен и старыми ожогами, одетая в темное платье с ослепительно белым фартуком, она, кажется, всегда была рядом с отцом Томасом. Бриггис относилась к нему, как солдат к генералу, и в ее глазах Рейвенар никогда не видел ничего, кроме почтения и любви.

Бриггис принесла чайник и разномастые чашки, большое блюдо с яблочным пирогом и протянула отцу Томасу нож. Тот разрезал пирог и предложил:

– Садись с нами, выпей чаю.

Бриггис отрицательно мотнула головой.

– Много работы. У мясной лавки Джереми какие-то новые оборванцы.

Отец Томас отложил нож.

– Надо подлатать? – спросил он. Бриггис снова мотнула головой.

– Я справилась.

Когда она ушла, священник несколько мгновений сидел молча, а потом произнес:

– Какое счастье, что есть у меня такой человек… – затем он негромко кашлянул в кулак и сказал уже громче: – Друзья, ешьте, пейте, не стесняйтесь. Яблоки в этом году мелкие и кислые, но мастерство дорогой Бриггис превращает их в изысканные яства. Вы любите яблоки, Адемин?

…Это было сказано так спокойно и просто, что Адемин вдруг почудилось, будто она не в маленькой келье, а в гостях у любящего дедушки – сидит в саду, и старый Говард рассказывает ей очередную сказку, а маленькая Адемин, которая еще не знает ни боли, ни страха, замирает от восторга.

– Да, – призналась она. – Мой дедушка часто угощал меня яблочным пирогом. Мы сидели в саду и…

Она вдруг посмотрела на Рейвенара и осеклась. Какое это имеет значение? Кому тут вообще нужно и интересно ее прошлое?

Но невидимая рука вдруг легла на плечо Адемин и негромкий, почти неразличимый голос шепнул на ухо: “Тебе здесь будет спокойно и легко. Здесь ты можешь не бояться”.

Как хотела она ему поверить!

…Рейвенар и сам не знал, как сумел так глубоко погрузиться в ее мысли и воспоминания. В какой-то момент все душевные порывы его жены вдруг стали принадлежать ему, как собственные.

Он надеялся, что Адемин этого не поняла.

– Кушайте на здоровье, – улыбнулся отец Томас и придвинул к ней тарелку с пирогом. Посмотрел на Рейвенара, и его улыбка сделалась шире.

– Как я рад, что вы ко мне заглянули. Давненько не виделись, дружище, я уже начал думать, что ты там совсем измотался. Даже хотел поехать к тебе, но…

Рейвенар понимающе вздохнул. Кто пустит священника с окраины в залатанной сутане в королевский дворец?

Он покосился на Адемин. Сначала, когда они въехали в Подхвостье, девушка смотрела по сторонам с таким ужасом, словно думала, что Рейвенар сейчас вытолкнет ее из экипажа и оставит здесь одну. А сейчас принцесса успокоилась. Здешняя обстановка больше не пугала ее – и Рейвенар невольно этому обрадовался.

Сейчас девушка видела ту часть его жизни, которую Рейвенар считал одной из самых важных. Ту, которая не позволяла ему окончательно свалиться во тьму.

– Сначала пришлось жениться, – ответил Рейвенар, сделав глоток жидкого чая. – Потом Эрику было плохо.

– Как он? – с искренней заботой и тревогой спросил отец Томас. Рейвенар пожал плечами.

– Без перемен. Все бы отдал, чтобы он стал обычным человеком, но… – Рейвенар горько усмехнулся. – Увы.

– Господь любит таких, как Эрик, – с нескрываемой горечью и теплом произнес отец Томас. – Любит, жалеет и никогда не оставляет. Может быть, однажды все изменится, мы можем лишь надеяться и молиться.