Книга Мне тебя навязали, страница 6 – Лариса Петровичева

Пару недель назад в Королевской академии наук демонстрировали автоматоны – механизмы, похожие на людей, которые должны были заменить домашнюю прислугу. Автоматоны двигались, кланялись, подавали чай, очищали перила и ступеньки, они были немного жутковатыми в своем сходстве с человеком, но вели себя так, словно постоянно преодолевали какую-то невидимую преграду.

Эрик был таким же. Между ним и миром стояло множество незримых стен, и он пробивался сквозь них, но не всегда у него получалось.

– Все будет хорошо, – сказал Рейвенар.

Когда-то в ранней юности он надеялся, что однажды сможет вылечить брата. И не переставал надеяться сейчас, когда ему было почти тридцать. Но физика магических процессов очень тонкая наука – иногда Рейвенар в отчаянии понимал, что не сможет через нее пробиться.

Он был сильнейшим темным магом своего поколения, но все-таки не богом.

– Пообещай, – Эрик перевел взгляд в парк. Девушки прошли от моста к белоснежной беседке, оттуда летел их свежий заливистый смех, и казалось, будто в мире есть только нежность, любовь и солнечное теплое лето.

– Что угодно, – серьезно ответил Рейвенар.

Давным-давно, когда он был еще ребенком, а всем стало ясно, что Эрик никогда не станет нормальным, таким же, как все дети, Рейвенар сказал: проси у меня все, что хочешь, я сделаю. Возможно, только благодаря Эрику, его беззащитности и надежде на брата, Рейвенар так и не стал до конца тем монстром, которого в нем хотел видеть отец.

Он был цепным псом государя. Его личным хищником.

Но у хищника все же оставалось что-то живое.

– Ты не будешь ее обижать, – велел Эрик, смешивая краски на палитре. Воздушно-белый, зефирно-розовый – самая малость. – Ты не сделаешь ей больно.

Рейвенар мысленно ухмыльнулся. Семейный союз всегда начинается через боль и кровь, и Эрик по чистоте своей души этого еще не понимает. Бог даст, и не поймет.

Он не успел поклясться: на балконе появилась Лемма, их средняя сестра, женщина с самым ядовитым и злым языком в мире. Возможно поэтому она до сих пор была не замужем, хотя удалась и лицом и фигурой – блондинка с голубыми глазами, нежной фарфоровой кожей и кукольно-изящными руками. Однажды Рейвенар едва не отрубил ей эти руки – вовремя примчался отец, оттащил сына от сестры, и тогда Лемму впервые серьезно наказали за ее язвительные подколы.

Рейвенар провел три дня запертым в одной из отдаленных комнат дворца.

– А, ты еще здесь! – сладко улыбнулась Лемма. – Драконы уже запряжены. Не великая ли это честь для свиньи, возить ее на драконе?

Рейвенар перевел взгляд на картину Эрика. Рисовал он объективно хорошо – его работы под псевдонимом, разумеется, прекрасно расходились на благотворительных аукционах.

– Смотрю, та рана уже зажила? – поинтересовался Рейвенар.

Он тогда бросил заклинание, которое оставило широкий багровый след на нежной девичьей коже, и Лемма вопила так, что на ее крики сбежался весь дворец. Сейчас сестра правильно поняла намек: машинально провела пальцами по запястью и сказала:

– Не вздумай сажать ее с нами за один стол. Еще геддевиновых выродков нам тут не хватало.

– Иначе что? – лениво осведомился Рейвенар. Лемма открыла было рот, но не успела ничего сказать: Эрик качнулся и принялся заваливаться набок, прижав к вискам стиснутые кулаки.

Слишком много слов. Слишком много сильных чувств.