Книга Мне тебя навязали, страница 70 – Лариса Петровичева

– Наверно… – откликнулась Адемин. – Я…

Она не договорила – Рейвенар поцеловал ее, и она, испуганно помедлив, все-таки откликнулась на его поцелуй.

Это было словно пересечение той границы, о которой пишут в сказках. Будто бы можно перейти из обычного мира в мир фейри и их чудес – Рейвенар сейчас всей своей внезапно окаменевшей шкурой почувствовал, как они вдвоем проламываются куда-то в другую жизнь.

Очень важную.

Очень нужную.

Способную исцелить их обоих.

Он целовался – ему даже рассмеяться от этого захотелось! – с неловкостью школьника. Потому что никто не хочет целовать чудовище, да и само чудовище в этом никогда не нуждалось. Вернее, сказало себе, что его мир – это оскаленная пасть и клыки, способные хрустеть чужими костями, а не эта невесомость перышка, плывущего по тихому осеннему воздуху. Не это незнакомое ощущение собственной беспомощности и в то же время силы.

И Рейвенар знал: его навязанная жена сейчас ощущает то же самое. Потому что над ней смеялись и издевались, а не целовали.

Он дал себе слово, что никто и никогда не обидит ее. Не причинит боли. И от этой клятвы ему наконец-то сделалось легко.

Все сейчас было хорошо. Все было правильно.

Магия наполняла их с каждым прикосновением, и это была сила не битвы, но самой жизни. Сила, которая выгоняла растения из зерен, оживляла мир после пожара и исцеляла самые глубокие раны.

Магия почти отрывала от земли. Рейвенар обнял Адемин, почти вминая в себя и целуя уже не ласково, но жадно, присваивая и клеймя собой – и они парили над полом, словно пылинки в солнечном луче, легкие и счастливые.

В какой-то миг он даже подумал: дьявол с ним, с отцом, пусть живет, что бы он ни сотворил с нами – таким светом сейчас было переполнено его сердце. Магия, которая соединила их, выжигала из души все темное и злое. Переплавляло кусок ненависти и боли в живого человека.

Ты был куклой, будто говорила она, а теперь вставай, иди и живи.

Он сбросил с них одежду направленным заклинанием и подтолкнул Адемин к кровати. Пусть все наконец-то будет правильно. Без боли и ненависти, без брезгливости, очень осторожно – первыми шагами по тропе, которая способна привести в счастливый и живой мир настоящих чудес.

Чудовища шли из тьмы, и земля дрожала под их поступью. Но здесь их не было. Их время еще не пришло, они были бесконечно далеки – и Рейвенар сейчас мог очень медленно – с любовью, что ли – сделать то, что должен был сделать раньше.

Все было, как сон.

Он раздвинул ее ноги не резким порывистым движением, а мягко развел в стороны, словно мог сломать Адемин своим порывом. Она вдруг вздохнула так, будто ей не хватало воздуха – но не от боли и не от страха, а от чувства, которое шло изнутри, из горячей ее сердцевины, там, где огненными потоками сейчас кружились чары, которые сплавляли двух существ в одно.

Ей было жарко, и Рейвенар чувствовал этот жар. Ловил его движения пальцами и губами, погружался в огонь, в самый центр, уже не красный и рыжий, а ослепительно белый.

Он прикасался к Адемин так, словно до этого никогда не был с женщиной. Словно вынырнул откуда-то из непроглядного мрака и впервые увидел свет. Дотрагивался до ее напряженных твердых сосков, и по губам и пальцам рассыпались искры, а по телу проходили горячие волны. Это впервые было настолько больно и сладко, настолько искренне и чисто – у них обоих.