Книга Мне тебя навязали, страница 71 – Лариса Петровичева

Адемин вздохнула и обняла его, привлекая к себе и, наверно, не осознавая до конца, что делает. Подалась навстречу, осторожно и медленно впуская в себя, и там, в той темной глубине, наконец-то было влажно и жарко.

Серебро и золото их энергетических потоков медленно текло, сплавляя и исцеляя. Магия окутывала их сияющим коконом, и они двигались в его глубине в том самом ритме, с которым пульсирует планета, продираясь сквозь звездную тьму.

В том ритме, который дарует жизнь и исцеляет самые страшные раны.

Наконец-то.

***

Адемин казалось, что она идет по краю и вот-вот рухнет в огненную тьму.

Этого ведь не может быть. Рейвенар не может быть с ней вот таким – обжигающе нежным, неспешным, будто пробующим на вкус что-то очень новое, влекущее, опасное.

Это было как во сне, когда нет ни страдания, ни боли, и все складывается именно так, как ты хочешь. В ней плыл огонь, он соединял их, и теперь все было так, как надо.

Ей хотелось нежности – и была нежность, а не бесконечное страдание. И была невыразимая сладость, когда тело вдруг открывает в себе новые, прежде неведомые чувства, а душа откликается, и уже неясно, где она, а где плоть.

Все теперь было правильно. Наконец-то правильно.

Страх и боль ушли – магия, которая соединяла двоих в единое, наконец-то изгнала прочь все темное, все мучительное и безжалостное. И когда Адемин наконец-то смогла дышать, ее вдруг ударило.

Она вспомнила машину, которую показывали в отцовском дворце: крутишь ручку, и электричество кусает тебя за палец. Сейчас это было похоже на тот укус, но усиленный в тысячу раз – Адемин пронзило от кончиков пальцев до макушки, изогнуло, рассыпалось по телу обжигающими спазмами, и это было настолько сладко и горячо, настолько хорошо и счастливо, что она могла лишь обмякнуть на кровати, испуганная и ничего не понимающая.

В ней было влажно и горячо. Лицо Рейвенара, сведенное мучительной радостью, мелькнуло где-то в огненном сумраке, и Адемин ощутила, как выбрасывается семя и пульсирует чужая плоть. Рейвенар с тяжелым вздохом вытянулся рядом с ней – потом приподнялся на локтях и посмотрел в ее глаза.

Он был словно пьян в эту минуту. Пьян или болен, и болезнь отступала – бежала и не оглядывалась. Адемин улыбнулась ему, чувствуя, как стихают энергетические потоки и смиряется буря – улыбнулась, чувствуя всей своей мокрой кожей, что все изменилось и что оба они изменились.

Рейвенар еще не перестал быть чудовищем – но шагнул к этому, когда откликнулся на ее поцелуй.

Между ними не было любви – они лишь ступили на долгий путь, который однажды, когда-нибудь, может быть мог бы привести их туда, где она могла зародиться.

Но они все-таки сделали первые шаги по этому пути. Вдвоем.

Тело еще было наполнено огнем. Адемин сейчас было так хорошо, что казалось, будто душа слилась с плотью – и ей светло и радостно, и эти свет и радость не уйдут, и ей действительно очень хорошо сейчас. Хорошо и сладко, и почти бессовестно, что ли.

Рейвенар легонько стукнул ее указательным пальцем по кончику носа. Адемин нырнула под одеяло и спросила:

– Неожиданно, правда?

– Очень! – Рейвенар рассмеялся, искренне и свободно, а не так, словно что-то хотел спрятать за этим смехом. – К нам идут чудовища с изнанки мира. Скоро все рухнет и рассыплется в прах. А мы тут… – он помедлил, потом продолжал: – Исполняем супружеский долг и не нарадуемся.