Книга Мне тебя навязали, страница 80 – Лариса Петровичева

Это было настолько нелепым и светлым, что Адемин рассмеялась, разгоняя темные чары, и оперлась на руку мужа.

– Идем, – кивнула она. – Пора.

***

Втроем они встали в центре площади. Рейвенар вооружил Динграсс целой россыпью артефактов на тонких серебряных цепочках и приказал:

– Они обязательно прорвутся сюда во плоти. Артефакты надо метать, как пращу. Справишься?

Фрейлина по-мальчишески бойко усмехнулась и ответила:

– Когда-то отлично палила орехами по наглецам. Справлюсь.

Адемин сжала ее руку, и это было прощание навсегда. Ее пронзило острой болезненной жалостью: Динграсс была хорошей девушкой, и у них могла бы получиться хорошая долгая дружба, но теперь уже не судьба. Фрейлина улыбнулась, прикосновение разорвалось, и Адемин пошла вместе с Рейвенаром и Эриком в центр площади.

– Прости меня, – произнес Рейвенар, покосившись в ее сторону. – Я очень многое понял за это время. Поздно, конечно, начинать жизнь заново, но… прости меня, Адемин.

Адемин вздохнула, взяла его за руку – они остановились чуть в стороне от центра площади, и Эрик запрокинул голову к светлеющему небу и произнес:

– Они идут к нам. Их так много…

– Они что-то тебе обещают? – спросил Рейвенар, и лицо Эрика сделалось мечтательно-нежным.

– Да. Разум, – откликнулся он. – Для этого надо просто убить вас, они говорят, что я справлюсь.

Он опустил голову, посмотрел на Адемин и брата совершенно разумным сдержанным взглядом и добавил:

– Но вы же не думаете, что я с ними соглашусь?

“Нельзя было тебя втягивать во все это, – подумала Адемин. – Но нам нужно больше королевской крови, раз уж я с этим никак не могу помочь”.

Ей страшно захотелось попросить у Эрика прощения. Он сейчас сидел бы во дворце, в своих покоях, под надежной охраной – но стоял с ними на грязной площади, озаренной золотым заревом, и готовился воевать.

– Идут, – вдруг глухо и отстраненно произнес Рейвенар – его лицо потемнело, наполняясь решительностью и силой. – Давайте руки.

Они взялись за руки, встав в треугольник – страх, который все это время сжимал Адемин в объятиях, усилил хватку так, что затрещали ребра. Она покосилась в сторону Динграсс: фрейлина стояла, подбоченясь, покачивала связкой артефактов так, словно приглашала отведать ее силы всех желающих, но не гарантировала положительного исхода и здоровья потом.

“Как хорошо, что ты здесь”, – подумала Адемин. Она неожиданно резко ощутила себя никем, пустым местом – мать умерла, отца своего она не знала – но это не ослабило ее, а наоборот, придало сил.

“Ты сможешь вернуться домой, – произнес все тот же вкрадчивый ласковый голос. – Мы клянемся, что оставим тебя в живых. Ты вернешься на родину и будешь спокойно жить там, и забудешь обо всем, что случилось. Можешь даже взять с собой эту колоду, твою фрейлину, и никто никогда больше не скажет тебе дурного слова”.

Конечно, не скажет, подумала Адемин, потому что некому будет говорить.

Она представила развалины королевского дворца, Гертруду и Зоуи, изувеченных и окровавленных – вороны клевали их лица, лакомились языками и губами, с которых больше не соскользнет ни одно злое слово. Потом взгляд скользнул в сторону Вендианы – и королева Катарина с дочерьми и невестками тоже была мертва, они никогда не назовут Адемин свиньей.

Адемин стиснула пальцы Рейвенара, ища в нем опору. Он стоял, запрокинув лицо к светлеющему небу, и она вдруг поняла: началось, все уже началось! Они уже сражаются!