Книга Омега. Ты родишь мне сына, страница 47 – Алисия Небесная

Здесь нет уюта, только власть, застывшая в каждой щели.

Проходим дальше, в большой зал, где воздух кажется тяжелее.

Столы расставлены вдоль стен, старые пергаменты, свитки, печати — как ритуал власти.

Люди за столами молчат, просто смотрят на нас.

Оценивают, примеряются, взвешивают цену каждого шага.

Чувствую, как холод ползёт по позвоночнику.

Но еще сильнее — другой запах, родной, тяжелый, горький.

Поворачиваю голову и вижу его.

Отец сидит среди членов Совета, лицо каменное, взгляд холодный.

Ни одной эмоции, ни малейшего признака признания.

Как будто я для него не дочь, а недописанный пункт в протоколе.

Чуть дальше, по правую сторону, улавливаю другой взгляд.

Роман, уверенный, наглый, сидит, словно уже празднует победу.

Его усмешка режет сильнее, чем любые слова.

В глазах нет сожаления — только расчет и голод.

Машинально выпрямляю спину, вбирая воздух полной грудью.

Рядом Артём, его рука — твёрдая, теплая, живая, как броня.

Он держит меня за талию, спокойно, надёжно, и мир будто стабилизируется.

— Наконец-то, всё в сборе, можем начинать, — говорит мужчина с седыми висками, голос его глухой, но давящий.

Он сидит в центре зала, в темно-красной мантии с вышитыми знаками стаи, и от одного его взгляда холодеет спина.

Я замираю, прижавшись ближе к Артему.

Он стоит ровно, не опуская головы, но мышцы на спине напряжены до предела.

— Роман Астахов, альфа Южной стаи, — продолжает мужчина, перелистывая какие-то бумаги, — заявляет, что его невеста удерживается силой альфой Артемом Черновым.

В зале поднимается легкий гул, кто-то перешёптывается, кто-то просто оценивающе смотрит на нас.

— Она моя невеста! — выкрикивает Роман, резко поднимаясь со своего места.

Голос его громкий, злой, и в зале сразу становится тесно от напряжения.

Вздрагиваю, но Артём мягко сжимает мою руку, не давая сорваться в страх.

Его спокойствие передаётся мне, как якорь посреди шторма.

— Успокойтесь, альфа, — холодно произносит женщина, сидящая по правую руку от мужчины в красной мантии.

Её голос твёрдый, обволакивающий сталью, и в нём нет ни тени сочувствия.

— Совет выслушает обе стороны, — добавляет она, складывая перед собой ладони. — И примет решение, опираясь на факты, а не на эмоции.

Роман сжимает кулаки, но садится обратно, бросая на меня тяжёлый, прожигающий взгляд.

Чувствую, как его ярость буквально звенит в воздухе, и невольно сильнее прижимаюсь к Артему.

Артём делает шаг вперёд. Спокойно. Уверенно. Так, что ни у кого не остаётся сомнений, кто здесь настоящий альфа.

— Я готов представить свою позицию, — его голос звучит ровно, но в каждой ноте — власть. — И доказательства.

Совет кивает почти незаметно. Заседание начинается.

Артём спокойно достаёт из внутреннего кармана куртки сложенный вдвое лист бумаги.

Никаких резких движений, всё подчёркнуто открыто.

— Перед вами заключение врача, — говорит он ровно, взгляд твёрдый, спокойный. — Осмотр был проведён официально, все документы заверены.

Он подходит к столу Совета, кладёт лист перед старейшинами. Делает шаг назад, оставаясь между мной и Романом.

Мужчина в мантии берёт документ, медленно разворачивает. Глаза его бегло скользят по строкам. Тишина сгущается, становится липкой, тяжёлой.

— Здесь ясно указано, — подаёт голос женщина справа. — Юлия Волкова — беременна.

По залу пробегает едва заметный шорох. Кто-то обменивается взглядами, кто-то напрягается.