Книга Омега. Ты родишь мне сына, страница 49 – Алисия Небесная

— Совет рассмотрит обстоятельства, — наконец говорит она. Её голос не терпит возражений.

— Волчица имеет право выбора.

Я не двигаюсь. Просто стою, прикрывая Юлю собой от всех взглядов.

Под кожей тяжело ворочается волк, сдерживая глухое рычание.

Делаю шаг вперёд, позволяя голосу прозвучать чётко и спокойно.

Совет смотрит на меня — кто-то настороженно, кто-то с открытым недовольством.

— Уважаемый Совет, — начинаю, чувствуя, как Юля рядом замирает. — Когда я встретил её, эмбрион уже был подсажен.

Лицо Волкова каменеет, но я не отвожу взгляда. Говорю ровно, без оправданий.

— Это была ошибка, — продолжаю. — Ужасная, тяжёлая ошибка. Которая стоила этой хрупкой волчице слишком многого. Однако её волчица не сдалась, — говорю твёрдо. — Она ожила. Начала бороться.

Глухой отклик моего голоса расходится по залу. За спиной висит тяжесть чужих взглядов

— Сейчас внутри неё бьётся ещё одно сердце, — говорю. — И я сделаю всё, чтобы этот ребёнок родился.

Пауза короткая, но давящая.

— Я возьму на себя ответственность за Юлю и за малыша, — подытоживаю. — Независимо от исхода разбирательства.

— В новолуние, — произношу ровно, без лишних эмоций, — я заключу союз с той, кто вынашивает моего ребёнка. С той, кто вернул меня к жизни.

Не повышаю голос. Не делаю пауз. Здесь, перед Советом, слабости нет места.

Но внутри всё иначе. Я помню, как увидел её впервые — худую, чужую.

Тогда она была для меня просто омегой. Больной. Одинокой. Дикой.

Теперь, когда она стоит рядом, я знаю. Юля — не ошибка. Не обуза. Не случайность.

Она моя волчица. Моя семья. И я не позволю никому забрать её у меня.

— Совет удаляется на обсуждение, — голос главы тяжело отзывается в тишине. Я притягиваю Юлю к себе, накрываю её ладонями, целую в волосы. — Всё нормально, — шепчу, уткнувшись носом в её волосы. — Никому тебя не отдам. Ты моя.

Провожу ладонью по её спине, чувствуя, как её дыхание становится спокойнее.

Она поднимает голову и сильнее прижимается ко мне.

— Я согласна на всё, — шепчет почти беззвучно. — Лишь бы с малышом всё было хорошо.

Чувствую, как её волчица тянется ко мне — тихо, доверчиво.

И вместе с этим внутри оживает мой зверь.

Он готов стоять за неё до конца. За неё и за того, кто растёт под её сердцем.

Метка. Мне нужно поставить своей паре метку.

И кажется, я знаю, чем мы займёмся до полнолуния.

Но сейчас главное — дождаться решения Совета.Спустя тридцать минут дверь зала распахивается.

Совет возвращается на свои места, лица серьёзные, сосредоточенные.

Юля чуть сильнее прижимается ко мне.

Глава встаёт, разворачивает лист с итогами. Голос его звучит чётко, без колебаний.

— Итак, Совет вынес решение, — произносит глава. — Волчица остаётся в стае Чернова и имеет право на брачный союз с ним.

— Но судья, а как же наша стая?! — срывается Роман, рыча громче, чем дозволено здесь.

Глаза его горят, кулаки сжаты до боли в костяшках.

Глава Совета поднимает взгляд. Тяжёлый, спокойный, приглушающий любое сопротивление.

— Стая важна, — говорит он негромко. — Но волчица не принадлежит никому.

В зале становится тише. Роман едва заметно сдерживается, чувствуя грань.

Глава наклоняется вперёд. Голос его холоден, как лезвие.

— В твоей стае достаточно омег. Достойных. Свободных. Каждая из них сможет дать потомство без нарушения законов.

Кто-то в зале переминается, кто-то замирает, не смея дышать.