Книга Жена янтарного князя, страница 35 – Полина Атлант

Поприветствовав знакомых, Ингольф вернулся ко мне с румянцем на щеках. Взбодрённый и слегка хмельной.

— Все хорошо, любовь моя! — он отпил из деревянного кубка пенистого пива, вытер рукавом рот и одарил меня страстным поцелуем.

— Не могу забыть, что случилось… — прошептала я, обнимая его за спину.

Ингольф посмотрел мне в глаза, и во взгляде его была уверенность.

— Забудь, любимая! Постарайся настроиться на ритуал. Мы так долго ждали весны, чтобы поучаствовать в ритуале плодородия.

Я кивнула, стараясь улыбнуться.

— Попробую!

Он поцеловал меня в макушку, словно благословляя.

— Я пойду, выберу достойный дар. Жди меня в доме, скоро вернусь, и мы вместе отправимся на святилище.

— Хорошо, — ответила я, неохотно выпуская его руку.

Обернувшись, я вернулась в дом к Антонине, чтобы помочь ей с приготовлениями к пиру. Заодно попросила одолжить одежду, такую же, как у нее и других местных женщин. С облегчением избавившись от тяжелой юбки и тугого корсета с жилеткой, я ощутила глоток свободы.

Вместо них я облачилась в цельный зеленоватый сарафан с широкими бретельками, скрепленными на плечах бронзовыми фибулами с плетеным орнаментом. Тонкий кожаный ремешок охватил талию. Прическу трогать не стала — здесь все женщины носили косынки с разными висюльками на висках.

Ингольф вернулся с корзинкой, накрытой льняной тканью.

— Пойдём, дорогая, нам пора!

Заглянув в корзину, я едва сдержала тошноту. Там лежали внутренности молодой козы: какие-то кишки и сверху что-то похожее на матку, вероятно, именно это приносят богам в честь плодородия.

— Скоро увидимся! — бросила я Антонине и поспешила за мужем.

Ингольф повел меня по полю, где среди пологих оврагов под открытым голубым небом располагалось святилище северян. В отличие от того убогого места, где я недавно побывала, это было обнесено каменной кладкой. Внутри возвышались несколько огромных резных идолов. Они стояли поодаль друг от друга, давая возможность каждому принести жертву тому божеству, чьей милости он искал.

Люди заходили в святилище семьями поочередно, словно паломники. Внутри каждую семью встречал сам верховный жрец, чье лицо, изборожденное глубокими морщинами, казалось ликом древнего божества. Его хриплый голос, полный исступления, разносился по округе, когда он, окропляя лица входящих теплой, пахнущей железом кровью животного, возносил дикое, надрывное моление.

По обе стороны от него застыли, словно тени, его помощники — бритые наголо, в бесцветных серых одеяниях, с лицами, измазанными грязью. После ритуала они провожали паломников обратно — в поле, к их скромным палаткам.

Ингольф держал меня крепко за руку, но я все равно почему-то волновалась и нервничала. Чувствовала себя тут как будто лишней, но и одновременно своей, не чужой. Одно успокаивало, что тут не заставляют пить кровь и не бьют по лицу, если ты лишний раз что-то сказал.

Мой супруг подвёл меня к одной из статуй и положил в глубокую чашу наше подношение. На свежие окровавленные органы тут же слетелись мухи и всякая мошкара.

— О великая наша северная Мать — всея богиня Фригг, матерь бога Бальдра и супруга всея отца Одина! — Ингольф проговорил эти слова, склонив перед статуей голову, закрыл глаза. — Прошу тебя, всея матерь богов, даруй нам много детей: дочерей и сыновей! Благослови наши тела, чтобы мы продлили род свой северный…