Книга Леденцы босоногой графини, страница 21 – Дия Семина

Прошептал и на цыпочках вышел.

Сон как рукой сняло. Быстрее вскакиваю, волосы расчёсываю, делаю высокую шишку. Платье тёмно-синее с простенькой вышивкой, очень миленькое, наверное, самое лучшее из всей одежды Офелии. Старые сношенные туфли на босую ногу, летних чулок в доме не нашла.

В небольшую дорожную сумку сунула документы и ценности. Кружевной платок на голову, на плечи шаль и чуть было не забыла банку с леденцами.

Осторожно завернула драгоценность в наволочку, прикрыла дверь и на цыпочках спустилась по лестнице на первый этаж. Благо храп Федота замаскировал предательский скрип ступеней.

Первые лучи ещё не согревают, но хотя бы всё уже что-то видно. Миша очень проворный. Своего коня уже под седло поставил. Теперь занимается Фреей. Всё молча, лошадиное фырканье — привычный звук, а вот наши голоса точно поднимут Даниила Петровича, а мне такого сопровождающего совершенно не хочется тащить с собой в город. Он же ничего сделать не позволит, будет либо подначивать, как с самогоном, или ныть, что я должна съехать и устроиться в лавку к его другу, тоже мне хедхантер нашёлся.

Прячу банку с леденцами в седельную сумку и как-то очень лихо взлетаю на Фрейю, снова память тела. Офелия была неплохой наездницей, а я за всю жизнь от силы пару раз к коням в парке подходила, и то один раз это был пони, внуков катали.

Седло высокое, мужское, но очень удобное, привстаю, под попой расправляю юбку и сажусь, как королева. Страшновато с непривычки, лошадь высокая, если грохнусь, то мало не покажется.

Миша молча махнул рукой, и мы отправились в путь.

— А до города далеко? — самый важный вопрос-то я и не уточнила. Мы вообще с пустыми руками, только леденцы, хоть бы воды взять.

— Часа два, на перекрёстке есть трактир, это примерно полпути, отдохнём и дальше поедем. К открытию лавок успеется.

Он умело управляется с конём, и говорит с абсолютной уверенностью, что всё, что мы делаем — верно!

Очень он красивый, для деревенского сироты…

Смотрю на него и внезапно закралось такое подозрение, что если бы не утренний холод, то я бы испариной покрылась.

Миша тёмненький, волосы густые и слегка волнистые, глаза выразительные, губы тонковаты и нет ямочек на щеках, но всё остальное…

А не брат ли он мне? В смысле Офелии.

Где один бастард, там и второго нагулять любвеобильному графу-то…

Может, матери разные, но отец явно один.

Как бы спросить, чтобы не обидеть.

— Миша, а напомни, как ты появился в поместье? Кто твои родители? Если я, допустим, тебя заберу. У меня потом проблем не будет от кого-то из твоих родственников?

— От, вы, Офелия, ой, Лия Андреевна спросили, точно память отшибло, — он хмыкнул, как взрослый мужичок. Но сразу сделался серьёзным. — Моя мамка работала на графа, недавно померла. Потом и ваш батюшка, того, преставился. Я сирота, были б родные, наверное, забрали бы. Пацанчики в хозяйстве всегда нужнее, но я никому не нужен.

В моём сознании просвистела обжигающая мысль: «Вот ведь ёлки-моталки, он точно мой брат по отцу, ох старый грешник Андрей Васильевич. Теперь я физически не смогу оставить мальчика на произвол судьбы! В тот мир мне не вернуться, слишком отчётливо помню момент, как ледяная волна меня накрыла, утянула в пучину и вдохнула я только в болоте, в теле Офелии».

Выдохнула. Заставила Фрейю догнать Мишку и тихо ему сказала правду: