Книга Леденцы босоногой графини, страница 20 – Дия Семина

— Много нельзя, зубы испортятся, возьми вот эти конфетки и угости наших. Пусть Петрович язык откусит себе…

Мишка рассмеялся в голос, схватил три бесценных леденца и помчался с благой вестью, что у нас тут сахар случился.

Ожидаемо через несколько минут к бане примчались Даниил и Федот, смотрят на то, как я ложкой формирую следующую партию круглых леденцов и, кажется, действительно, проглотили языки.

— Ну вот, уйду я. Уйдёт и сладкая жизнь из этого дома! Миша решил, что уходит со мной! Сейчас конфетки доделаем и пойдём две сиротинушки в город, в батраки наниматься.

Миша смотрит на меня и конфеты, улыбается. А Даниил громко выдохнул, психанул с чего-то и пошёл в дом. До меня долетело только: «Уйдёт она, ишь, кто её пустит!».

Странный мужик, остаюсь — плохо, ухожу — ещё хуже.

— А можно ещё? К чаю? — решился Федот, и я ему позволила, как-никак спаситель мой. Сможет ли конфетка оплатить то, что он так настойчиво нас искал. Кажется, от сладкой эйфории он даже не заметил наши с Петровичем огненные стрелы.

Хотя, может, и сам Петрович не заметил, просто психанул, а я тут зачем-то думаю, о том не повернулся ли он, чтобы посмотреть, не повернулась ли я.

Одним словом, бред, какой давно пора прекращать. Я его не переиграю без документов, и он такой же подневольный, ничего не решает, так и что на него внимание обращать.

Федот взял три леденца, подмигнув, тихо шепнул, мол, для жинки Маруси и ушёл. А я чуть конфетой не подавилась, она, оказывается, из-за мужа осталась, а так бы тоже свинтила с бабами. Да кого это уже волнует.

Собирая свою «мастерскую», шепнула Мише, что завтра с ним рано утром на конях поедем в город, и желательно об этом никому не говорить.

— Могила! А мы конфеты в бакалейную лавку сдадим? — ничего себе дельный совет от младенца.

— А разве так можно? Они принимают?

— А отчего ж нельзя, всё деньги, вам же надо о себе позаботиться, ну и обо мне… Я не «шутю», в доме при новых хозяевах не останусь. Слыхал, там князиха, ух и мымра. Ой, ну это, злющая! Потому тётки и сбежали. А я с вами конфеты варить, ух, разбогатеем!

Кажется, у меня в сахарном бизнесе появился надёжный компаньон.

Вечером мы ещё долго суетились по хозяйству, видать, леденцы замотивировали всех на дружную работу. Федот начисто с мылом отмыл зелень с белоснежной Фрейи, ноги и хвост зеленоватые, тут уж что есть, то есть. Миша тихо, втайне от Петровича собрал и подготовил упряжь на утро, и сумки седельные протёр, о чём мне шёпотом и доложил.

Чистое бельё собрала, в шкаф убрала, платье нашла приличное для поездки в город, вместо шляпки кружевную косынку. Только бы дождя не было.

Маруся тоже расстаралась, кухню отмыла, всё по местам расставила, да и кашу пшённую успела сварить.

Люблю, когда в доме всё вот так без понукания само делается.

Единственный, чьи дела меня не интересуют — Даниил Петрович.

Кажется, он вечером проделал такую же поисковую работу, как и я в кабинете утром, но он вскрыл и обыскал личные покои отца Офелии-Наталии, и судя по недовольной физиономии, тоже ничего не нашёл.

Вечером баня, уж воды мы с Мишаней накипятили вдоволь.

Я отдраила пятки, руки, кое-как ногти подстригла ровненько, не нашла нормальные ножницы, пришлось обычными.

Кажется, к поездке в город я готова.

Сегодня на чистом постельном спала как убитая, а проснулась ещё затемно. Мишаня прокрался, толкнул меня в плечо и прошептал: «Я пошёл на двор, а вы это, собирайтесь, завтракать по дороге будем, в таверне за пару копеек пирожки купим, у меня деньги есть».