Книга Леденцы босоногой графини, страница 17 – Дия Семина

— Правильно, бегите, без вас спокойнее.

Решила пойти чуть более простым путём, я же для себя делаю, потому обойдёмся без долгой ферментации и многократного прогрева. Как в китайских видео для медитации, если получится сладость, то и хорошо, а не получится, скормлю курицам да Фрейе. Делов-то.

Я сейчас себя и ощущаю такой романтичной, деревенской девушкой из прекрасных завораживающих видео, всё вокруг красиво, я ещё красивее, ручей журчит, птички поют, и я рублю и рублю тесаком.

А на самом деле мне нужно время для принятия важного решения, может, и прав Петрович, и каштаны таскать из огня, а точнее сказать, наводить лоск в доме, чтобы потом из него вылететь пулей под оглушительный хохот деревенских, новых хозяев и всех остальных…

Со злости уже не рублю, а кромсаю несчастный солод, зато пар выпущу, ух, его во мне накопилось…

— Миша, принеси-ка мне из кухни большой котёл, тот, что на полу у печи стоит, ну такой чугунок с ручками. И большую миску, а потом за щавелем беги.

— Сейчас! — крикнул помощник и убежал в дом.

— Надо же, с первого слова понял, и дважды просить не надо!

Через минут двадцать усердного отмывания закопчённых стенок большого чугунка, у меня появилась отличная тара для вымачивания подготовленного солода. Добавила чистой воды, вдвоём с Мишей поставили чугунок на тёплую печь в бане, и я теперь занялась стиркой и полосканием белья.

— Лия Андреевна, а чо этот новый к вам прицепился? Вот сейчас там за домом у столярки Федота расспрашивает, что вы, да как, а вы и впрямь совсем другая, про кикимору, это не сказки?

Поднимаю голову от белья, слишком уж пространный вопрос получился у мальчонки.

— А о чём Петрович спрашивает Федота?

Миша посмотрел в сторону, откуда доносится шум мужской работы топором, потом вверх, видимо, пытается дословно припомнить, молодец, хороший шпион.

— Почему у вас в руках всё горит, а дом в запустении? Точно ли вы это вы, не подменили ли вас, чтобы новых хозяев запутать. Какие у вас отношения со старым графом были?

— Вот поганец, всё собирает, ищет слабые места, чтобы меня отсюда выселить. И что Федот ответил?

Мишка ухмыльнулся.

— Да с Федота спрос-то велик, а ответ как куриная какашка, наступить и не заметить.

И снова смех, мне этот пацан нравится всё больше и больше. Он такой искренний, но не наивный и не глупый. У меня такой средний сынок Алёшенька…

Не вовремя вспомнились такие же времена на даче, когда я одной рукой варенье варю, второй банки с огурцами закручиваю, мальчишки прибегут: «Мам, чем помочь?», а я им: «Не мешайте, вот и помощь!».

Смахиваю горькую слезинку, надо было каждого обнять и поцеловать, да вот так с ними-то дела и делать.

— Ладно, бог с ним, с Петровичем. Понимаешь, я в болоте, видать, вони-то нанюхалась и отравилась, многое забыла, это пройдёт, но нужно время, чтобы память-то вернулась. Ты мне скажи, про нашу жизнь в поместье, до пожара.

— Да чего рассказывать, обычно жили, вы с книжками, или там что-то вышивать, или на Фрейе за поля в луга. Тётки семки щёлкают день напролёт, когда жрать захотят, обед варят на всех. С вами не шибко-то и считались, все ждали, когда настоящие хозяева пожалуют. Тётка какая-то есть княжеского чина, но помилуйте, не знаю, вреднее чёрта.

— А к отцу кто-то приезжал? Может, родственники или деловой кто-то?