Книга Жестокий Ёкай для попаданки в новеллу, страница 113 – Хэля Хармон, Кира Иствуд

И вдруг сказала:

– А вы говорили, у вас есть братья, господин Шиарей?

– Есть, – задумчиво ответил мой муж. А я вдруг перехватила от него мыслеобраз, да такой, что у меня кожа покрылась мурашками. Кажется, его братья совсем не жалуют людей и на редкость жестоки – как и положено высшим ёкаям.

– Но они все уже женаты! – поскорее солгала я, заметив нарастающее любопытство сестры.

– Ох, как жаль, – её воодушевление сдулось как шарик. Она печально потыкала палочками для еды свой рисовой пирожок. – Я бы тоже хотела себе такого мужа…

– Ами, когда придёт время, мы найдём тебе чудесного человека, – постаралась приободрить я сестру, – доброго, честного. Он будет тебя любить сильнее жизни.

– Человека… – расстроенно вздохнула Ами. А потом вдруг выпрямилась, и я заметила, как её лицо сначала стало задумчивым, а потом и хитрым. – Ну ладно, – со странной улыбкой сказала она. – Позже ещё раз обсудим.

“Не к добру”, – встревоженно подумала я.

Три года спустя

Лина

Летнее солнце ярко сияло, лучи играли на черепицах изогнутых крыш.

Я вышла из дома, держа на руках своего младшего сына. Наш с Шиареем годовалый малыш так утомился, играя с божественным Миуки, что свалился без сил и теперь спал на редкость крепко. Хвостик ребёнка, такой же чёрный, как у Шиарея, свешивался с моей руки, медленно покачиваясь в такт дыханию.

Малыш вздохнул во сне, сжав кулачки, и я не удержалась – поцеловала его в лобик. Улыбнулась сама себе. Три года пролетели, как прекрасный сон. Я освоилась в роли жены высшего ёкая и была так счастлива, что иногда мерещилось, что все ужасы прошлого я себе просто выдумала.

– Доброе утро, госпожа Линари! – поприветствовал меня проходящий мимо синекожий ёкай с закрученными рогами. Я вежливо кивнула ему в ответ.

Теперь такое было в порядке вещей.

За последние два года Хаака под влиянием (и порой давлением) Шиарея сильно изменила свой облик. Сейчас это был первый, но не последний город, где ёкаи и люди жили свободно.

Постепенно всё менялось.

И я надеялась, что настанет миг, когда на уровне мира рабство будет запрещено – не важно, для ёкая или для человека. А пока островок этого будущего мы создали в Хааке.

Укачивая сына, я шла по мощённой дорожке.

Город вокруг дышал, как живое существо. Повсюду висели шёлковые фонарики – белые, синие, алые, – которые вечером вспыхивали мягким светом. Аромат жасмина смешивался с дымком от угля, на котором жители пекли рисовые лепёшки, и сладостью свежих персиков, разложенных на прилавках.

Оглядываясь кругом, я заметила, что на одной из боковых улочек стоит крупный синеволосый ёкай в чёрном кимоно. На его лбу проступали хищные костяные наросты, а кожу местами покрывали голубые чешуйки. Он был из демонов физического типа – мог поднять гружёную телегу и даже не запыхаться. Но сейчас этот силач неловко переминался с ноги на ногу, а в руках нервно сжимал букет необычно ярких цветов с красными лепестками.

Через миг из дома рядом, озираясь, выскользнула человеческая девушка. Миниатюрная, с каштановыми волосами и глазами цвета сосновой смолы, в белом кимоно, украшенном вышивкой в виде летящих журавлей.

Она замерла, увидев синеволосого ёкая, и на её щёках вспыхнул румянец.

– Я… эм… – Синеволосый шагнул к ней. Протянул букет. Голос у него был низким, рычащим, но в нём ощущалось волнение. – Это для тебя. Эти цветы. Они… защищают от плохих снов. Я хотел, чтобы ты знала, что я…