Книга Жестокий Ёкай для попаданки в новеллу, страница 52 – Хэля Хармон, Кира Иствуд

А потом наваливаются воспоминания – слова ёкая о том, что я владею какой-то странной магией! Из-за неё-то нам так поплохело! И потом он вместе со мной забрался в бочку! И чем закончилась вчерашняя “процедура”?!

Не… кхм… не привёл ли ёкай в исполнение свои угрозы про "разные интересные позы", в которых собирался меня брать??? Боги поднебесья, я ничего не помню! Видимо, от усталости потеряла сознание.

Я с тревогой прислушалась к ощущениям в теле – за лоном тепло пульсировало, но ничего не болело. Если бы полудемон решил овладеть мной – я бы наверно истекла кровью за ночь и не проснулась вовсе? Или он мог быть осторожен? Ну не должно же совсем не быть боли?

Но ведь он весь путь только о соитии и говорил! Уж точно бы не упустил возможность… ведь так?

Ох, Небожители, я же порядочная девушка! Должна была стать супругой и хорошей хозяйкой. Но по итогу меня почти голую обнимал в бане самый опасный во всей Хааке ёкай! И моё тело как будто бы помнит обжигающий контакт кожа-к-коже. И совсем уж странное ощущение – как будто это было соприкосновение разум к разуму!

Ох, надеюсь, большую часть этого я себе надумала.

– Доброе утро, сладкая госпожа, – мурлыкает Шиарей, и я вздрагиваю, испуганно оборачиваюсь. И до меня доходит, что он всё это время лежал у меня за спиной. К счастью, не соприкасаясь телами!

Я вся скрючиваюсь под своей шкурой-одеялом и тут же вскакиваю – словно меня подкидывает с места, и вот уже стою в другом углу комнаты, завёрнутая в своё спасительное одеяло точно в кокон. И оглядываю то место, где только что спала.

– … мы вчера пропустили ужин, – как ни в чём не бывало вещает Шиарей, изгибая чёрный хвост. Мой раб полулежит на боку, опершись на локоть, словно это всё – абсолютно нормально! – Наивный подслеповатый крестьянин дал нам вчера еды, она всё ещё здесь. Лучше подкрепиться.

Я едва воспринимала слова Шиарея, потому что…

Голый… он опять голый! Лежит, ничего не стесняясь, полностью открытый взгляду… ох, я старательно отвожу глаза. Но что хорошо – выглядит он здоровым. Кожа снова нормального оттенка, без пугающего рисунка вен.

А в голове продолжает крутиться вопрос. И я решаюсь его задать!

– Шиарей… ты меня… в смысле, кроме обмена энергией ЦИ, мы… ничем не менялись?

Екай через миг оказывается на ногах – так быстро, что движение смазывается. И замирает напротив меня. Я на инстинкте отступаю, но лопатками врезаюсь в стену. Всё ещё голый Шиарей ставит руки по бокам от моей головы, словно отсекая меня от мира этой ловушкой из его тела и рук!

И теперь я смотрю в золотистые глаза ёкая.

– О чём ты, госпожа? – вкрадчиво спрашивает он. Мне хочется сжаться в комок, но в место этого я смелее выпрямляю плечи. И смотрю ему в глаза:

– Между нами что-то было?

– Не помнишь?

Я уже, кажется, чувствую себя хуже, чем когда тряслась в углу бани на грани смерти от обморожения!

– Нет, – выдавливаю я.

Шиарей мучил меня многозначительным молчанием ещё несколько томительных мгновений. А потом Ёкаё усмехается, показав удлинённые клыки, которые могут быть у зверя, но никак у человека. Голос его звучит весомо, будто он высекает слова на камне:

– Когда это случится, Линари… ты запомнишь каждую секунду, что я в тебе пробуду.

Небожители, как ему удаётся ТАК об этом говорить?

Но всё же – не было! Однако облегчение я испытать не успеваю, потому что Ёкай продолжает нависать сверху. По его широкой голой груди стекают капли, а взгляд горит.