Книга Жестокий Ёкай для попаданки в новеллу, страница 76 – Хэля Хармон, Кира Иствуд

Ведь Миуки и передал мне знание будущего, чтобы я его изменила. Так, может, это уже произошло?

Мы последовали за служительницами через арку, украшенную резными драконами, во внутренний двор. Здесь сладким пахло ещё гуще – сиреневые цветы покачивались на ветру, роняя лепестки нам под ноги. Ветер мягко играл на музыкальных стальных трубочках, которые были развешаны под крышей. Получался ласковый перезвон.

Я покосилась на Шиарея и вдруг подумала, что надо было снять с него рабский ошейник. Но тогда бы нас не пустили в храм!

“Ладно, – решила я. – После я сразу же его сниму. Я верю, что теперь он не станет убивать людей…”

Тем временем мы пересекли двор и служительницы указали на высокие двери с золотыми петлями.

– Святая ожидает вас внутри, дорогие путники.

Моё сердце забилось чаще.

Хвост Шиарея сжал меня чуть сильнее. Он тоже волновался? Или так поддерживал меня. Я погладила хвостик, и на секунду меня одолели сомнения – а может не стоит идти?

Но я тут же возразила сама себе – это будет нечестно по отношению к Шиарею. Если женщина внутри – правда его судьба – я не должна вставать между ними. Если мы сейчас уйдём – я буду каждый миг думать – не украла ли его счастье? И не смогу жить спокойно.

Лучше, точно узнать, что предсказание о “истинной любви” не сбудется. Тогда мы сможем закрыть эту страницу. И открыть собственную.

Служительницы бесшумно распахнули перед нами резные двери. И мы с Шиареем вошли в сумрачное прохладное помещение храма.

Свечи горели в нишах – жёлтое пламя колыхалось, откидывая на стены причудливые изогнутые тени. Палочки с благовониями тлели и по полу стелился ароматный дым. Посреди зала, на возвышении, сидела она.

Святая.

Тёмные волосы, как ночь без звёзд, ниспадали на белоснежное кимоно, расшитое серебряными нитями. Кожа светилась, как перламутр, а губы были окрашены в нежно-розовый, словно лепестки пиона.

И она не просто сидела – она тихонько нежно пела. Голос лился, как ручей по камням, обволакивая, проникая в каждую клеточку, обмывая её и унося тревоги. Ничего прекраснее я в жизни не слышала.

Я замерла, заворожённая.

Даже Шиарей затих.

Мы просто стояли и слушали эту прекрасную песню, в которой не было слов, лишь нежные переливы голоса.

– Как красиво поёт… – прошептала я, взглянув на моего ёкая. И замерла.

Что-то не так было с его лицом. Оно побледнело, будто от кожи полудемона отлила вся кровь. Золотые глаза горели ярко и не отрывались от святой. Он смотрел на неё – как смотрят на богиню, спустившуюся с небес.

А потом он шагнул вперёд.

– Нет! – вырвалось у меня, но его хвост уже соскользнул с моей талии, оставив чувство пустоты. Моё сердце бешенно застучало. И я, не выдержав, инстинктивно схватила мужчину за руку.

– Шиарей… – мой голос стал жалобным. – Посмотри на меня.

Но Шиарей не обернулся. Как если бы я была для него никем.

Он просто пошёл дальше. Потянул свою руку, и мне пришлось отпустить. Но чувство было, словно я отпускаю собственную жизнь.

Эхо шагов Шиарея разлеталось по сумраку храма. Он шёл к ней… к своей судьбе, оставив меня беспомощно смотреть на его спину.

– Я искал тебя, – прозвучало из его уст. Но голос будто был чужим – мягким, почти благоговейным. Так он не разговаривал даже со мной. Я вообще не знала, что он умеет говорить ТАК.

Святая протянула руку, и Шиарей упал на колени, прижавшись губами к её пальцам.