Книга Жестокий Ёкай для попаданки в новеллу, страница 92 – Хэля Хармон, Кира Иствуд

У меня обрывалось дыхание, тошнота стиснула желудок.

Это была паучиха с уродливым круглым телом, с длинными сегментированными лапами и с человеческим лицом! И её лицо… я не могла поверить в первое мгновение! Но это было лицо нашей доброй, прекрасной, самой красивой на свете святой. Однако сейчас её кожа была серой, как пепел, глаза – три пары мутных шаров, а рот растянулся до ушей, обнажая иглы зубов.

Из лап монстра выходили чёрные нити, они тянулись к послушницам – вернее, к тому, что от них осталось. Их тела болтались, как части марионеток на верёвочках: пустые глазницы, сшитые чёрными швами губы, конечности, скрученные под неестественными углами.

А потом я увидела его.

Полудемона, сражающегося с куклами.

Шиарей.

Слово пылало в разуме, как огонёк костра в густой мгле.

Теперь я точно знаю – это имя красноволосого ёкая!

Я зацепилась за эту мысль, потянула, но… нить оборвалась. Я больше ничего не могла вспомнить! Память была пустой, как колодец без дна. Но вот сердце – что-то точно знало. Ведь при взгляде на красноволосого ёкая оно билось иначе – быстрее, жарче, будто пыталось заполнить пустоту памяти собственным ритмом.

Шиарей сражался с куклами.

Он двигался с изяществом зверя, его удары размазывались – настолько они были быстры, его хвост рассекал воздух, оставляя кровавые росчерки.

Однако куклы не кончались. И они не просто нападали на полудемона… они пытались прорваться ко мне.

Из-за этого понимания моё сердце забилось так громко, что заглушило вой паучихи и хруст костей. Шиарей сражался… за меня. Несмотря на то что я его забыла. Несмотря на то что бросила! Побежала к воротам. Не сняла рабский ошейник!

Тем временем новая волна марионеток отделилась от кокона и бросилась в бой. Пламя вырвалось из ладоней Шиарея, опалив ближайших тварей. Но чёрные нити тут же сшили их тела.

Паучиха шипяще засмеялась.

Я должна была помочь Шиарею! И как можно скорее.

Рука сама собой вернула заколку в волосы. Её жар меня больше не беспокоил. И хотя мои колени дрожали, но я со всех ног бросилась к ёкаю. Не помню, чтобы я когда-либо двигалась с такой скоростью.

Каким-то чудом я почти сравнялась по скорости с самим ёкаем! А куклы-демоницы стали двигаться нарочито медленно, как насекомые, попавшие в капкан янтарной смолы.

Оказавшись ближе, я лучше рассмотрела Шиарея.

И моё сердце болезненно сжалось.

Чёрные линии ползли по лицу ёкая, словно рисунок-молния, обнимая виски, шею, грудь. Он тяжело дышал, каждый выдох – хриплый, надрывный.

Когда он заметил меня – его золотые глаза расширились, потом сузились в бешенстве.

– Ты… – он рывком отшвырнул очередную куклу, потоком воздуха откинул остальных, выиграв время.

– Я же приказал бежать! – Его чёрный хвост метнулся ко мне, обвил талию, притянул так близко, что я почувствовала жар его кожи. – Ты хочешь, чтобы я разорвал тебя, человечка?!

Его голос гремел, как гром, но за гневом сквозило иное – тревога, страх за меня. И как я раньше этого не поняла?!

“Прости меня! Прости!” – стучало моё сердце. И то же самое беззвучно произносили мои губы…

А в следующий миг я потянулась к ошейнику, обхватывающему мощную шею ёкая. Обхватила окровавленными пальцами. Холодный металл вибрировал как живой.

– Ты свободен! – крикнула я, и мне вторил бурлящий поток неведомой силы, что я ощущала в своём слабом теле.