Книга Сезон помидоров, или Пари на урожай, страница 80 – Илана Васина

У меня сразу — ступор. Перед глазами встаёт отчим. Дружки его пьяные. Сальные взгляды.

Опомнившись, кидаюсь прочь. Точнее, пытаюсь, но мужик с лёгкостью перехватает меня крупными ручищами и сгребает в объятия. Я вырываюсь, а он — не даёт и дёрнуться, не то что удрать. Держит крепко, тварь! Ни щипнуть, ни укусить, ни лягнуть в уязвимое место. В голове бардак. Что делать — не знаю. Даже спицу острую не вытащить из гульки. Страшно так, что сейчас дуба дам. Одержимый какой-то. Демоны привели. Жуть, жуть, жуть...

Ничего не понимаю из его несвязной ругани. Ревёт про пари. Про помидоры. Про то, что я какого-то поверенного подкупила, который ничего не сумеет добиться. Что я стану его вещью. Вот он прямо сейчас, на кухонном столе, мне покажет, что будет делать каждый день со мной — с Кларой Мэнфилд…

Только услышав её имя, до меня доходит, о чём ревёт высокородный идиот. Он принял меня за приютскую. Тело как током пронзает. Да это же подарок ине именинный — тот самый, долгожданный, который был нужен!

Я вмиг перестаю брыкаться, поднимаю лицо и твёрдо заявляю:

— Вы ошиблись, милорд. Я не Клара Мэнфилд.

Он грубо хватает меня за плечи. Ощупывает взглядом своим — тяжёлым, мутным, и рявкает сердито:

— Ты кто, бесы тебя сожри?! И куда ты подевала Клару?

— Я помогу вам сделать её своей вещью, — говорю прямо. — Просто выслушайте меня, хорошо?

Клара Мэнфилд

Жарко. Ещё и мышцы затекли от долгого лежания в одной позе. Балансирую на тонкой грани сна и реальности. Вроде близка к пробуждению, а вроде — если не открывать глаза — то можно поспать ещё.

Выбираю поспать ещё.

Лежу секунду. Другую. Третью… Что-то не то — и это тревожит. Смутная, едва ощутимая неправильность.

И тут… до меня доходит!

Странный запах.

В моей спальне лавандой пахнет, а не сандалом и свежевыделанной кожей. Открываю глаза и с тревогой озираюсь. Тревога мгновенно перерастает в страх.

Лежу в чужой комнате. В чужой кровати, устланной белым шёлком.

Как я сюда попала?!

Память не сразу, но довольно быстро возвращается, рисуя, как на кухне теряю сознание, и меня подхватывают сильные мужские руки.

Регальдис меня усыпил.

Снова!

Как зверюшку в зоопарке для сложной процедуры!

От этой мысли — такой прилив возмущения накатывает, что я рывком скидываю с себя покрывало, вскакиваю с кровати и… понимаю, что раздета до сорочки.

Получается, наглость лорда набирает обороты.

В первый раз он усыпил меня «для лечения» и вернул на мою кровать в одежде. А в этот раз — усыпил по выдуманной причине, принёс на СВОЮ кровать и оставил РАЗДЕТОЙ.

Может, ему таблетки от наглости попить?

Мой взгляд скользит по комнате, пока не упирается в платье, висящее на спинке стула. Выстиранное и выглаженное.

На столе — хрустальный графин с водой на серебряном подносе и гранёный стакан. В углу на столе стоит серебряный канделябр.

Первым делом натягиваю платье. Затем босиком кидаюсь по прохладному, натёртому воском паркету и хватаю канделябр.

Раньше хотелось подобное произведение искусства ощупать из любви к прекрасному. А сейчас сжимаю его в руке, как удобное оружие, которым можно отбиваться от... вражины, пока я буду искать выходу наружу.

И тут, будто в насмешку моим мыслям, дверь с лёгким стуком открывается, и в комнату заходит экономка.

Только на сей раз злючка улыбается. Причём вполне натурально и доброжелательно.