Книга Магазинчик грешницы. Забудь меня… если сможешь, страница 8 – Виктория Вера

Улица обволакивает густой вечерней прохладой и запахом свежести. Лето подходит к концу, а значит, скоро наступит дождливый сезон. Хорошо бы встретить его в мягком кресле у растопленного камина.

— Уважаемая! Погодите…

Меня догоняет тот самый худощавый юноша.

— Вы что-то хотели?

Мнётся.

— Да. То есть, нет… То есть это я могу вам помочь.

— М?

— Миледи, вы же на себя ссуду брать собираетесь?

— Как вы поняли?

— На служанку вы совсем не похожи. И двадцать семь процентов для вас не пустой звук. И контракт вы просмотрели так, что было понятно — вы его читаете, а не буквами любуетесь.

— Ну спасибо. Так что же вы хотели мне сказать?

— В залог земель вам любая контора под пятнадцать процентов ссуду даст, а если поторговаться, то и ещё меньше.

— А вам что с того?

— Ничего. Просто с высоким ссудным процентом вы вряд ли расплатитесь, а значит, отберут у вас те земли…

— Вы обо мне беспокоитесь? — не верю я в бескорыстность, с другой стороны, нельзя же всех равнять под одну гребёнку.

— Вы не похожи на тех леди, что развлекаются, бездумно тратя деньги. Было бы несправедливо, если бы вас лишили последнего.

Как мило.

Допустим, о том, что ставка грабительская, я и сама успела подумать. И всё же приятно, что кто-то решил побеспокоиться о моих рисках.

— Всего вам хорошего, миледи.

Молодой человек коротко кланяется, разворачивается и уходит.

— Погодите! — догоняю и пристраиваюсь рядом. — А вы могли бы мне помочь выгодно получить ссуду и оформить документы так, чтобы потом не оказалось, что я должна больше, чем оговорено? Я могу заплатить. Сто пятьдесят эке будет достаточно?

Сумма для меня немаленькая. Это почти половина всего, что я успела скопить. Но если нарвусь на нечистоплотных клерков, то потеряю на порядок больше.

— Это много госпожа, и пятьдесят эке было бы щедро, — краснеет аж до ушей.

— Договорились, пусть будет пятьдесят! А что по поводу цены особняка думаете?

— Завышена, — разводит руками.

— Так и подумала.

— Но у вас не получится цену сбить. Особняк, о котором вы спрашивали, уже несколько лордов для себя присматривают. Думаю, что и триста двадцать тысяч — не последняя цена.

— Хотите сказать, что они устроят торг и продадут тому, кто даст больше?

Кивает.

А вот это действительно плохая новость. Прямо вижу, как особняк уплывает из моих рук…

Где мне тягаться с лордами? А если и хватит для ссуды всех моих земель, то как потом отдавать долги?

Боюсь, что таким образом можно лишиться и земель и самого особняка.

Почему-то становится обидно. Особенно за каменное чудище на том балконе.

Как было бы здорово, если бы в этом городе, меня защищало моё собственное каменное чудище.

Ева

После разговора с Томом, я прогуливаюсь по улочкам Илларии.

Сегодня один из последних тёплых вечеров и мне хочется поймать за хвост уходящее лето.

Возвращаться домой нет никакого желания. Теперь чердак напоминает мне о темноглазом лорде, и эти мысли оседают на моих губах горьким пеплом.

Орнуа прав, кроме меня, некому будет рассказать аристократам о подлости Анриетты. Фамилия Орнуа не звучала, и свидетели этого грязного спектакля даже не знают, кем были те самые леди и лорд.

Но Рэйнхарт не понимает, что меня бы и так не стали слушать. Слово грешницы, против слов компании влиятельных леди? Даже не смешно.

Да и с кем мне там разговаривать? Аристократы списали меня, как расходный материал. Подумаешь, сломанная жизнь какой-то провинциалки. Да кому до неё какое дело?