Книга Канарейка Великого князя, страница 65 – Ольга Росса

— Но без веры в лучшее человечество не сможет двигаться дальше, — парировал мужчина.

— Да, вы правы, именно этим человек и живёт на земле. Возможно, когда-нибудь закончатся в о йны и делёжка, но это точно произойдёт не в двадцать первом веке, если вообще человечество выживет, а не сгинет в ядерном взрыве.

— Что такое ядерный взрыв? — нахмурился Пётр.

У нас завязалась долгая беседа, во время которой я рассказывала Каховскому о мировых войнах, случившихся в двадцатом веке, о том, как человечество создало ядерное оружие, о его применении в Японии и последствиях катастрофы. Собеседник внимательно слушал меня, задавая уточняющие вопросы. Он был сосредоточен и задумчив.

— Мои современники, безусловно, живут в лучших условиях, чем люди прошлых столетий. Но иногда, ложась спать, я не была уверена в том, что проснусь, — я смотрела на лесную тропинку, что вела всё дальше вглубь. На меня нахлынули воспоминания из моей прежней жизни.

— Однако занимательная беседа вышла у нас, — Пётр хмуро посмотрел в небо. — Пора возвращаться. Скоро снег пойдёт.

Я тоже подняла голову и увидела надвигающуюся огромную тучу. Вдруг подул холодный ветер. Я развернула лошадь в обратный путь и припустила её рысью. Оказывается, беседуя, мы ушли очень далеко от дома, и вскоре снегопад настиг нас. Ветер усиливался, превращаясь в настоящую метель.

Когда мы вернулись к дому, я изрядно продрогла, пальцы в тонких кожаных перчатках онемели от холода. При попытке спешиться чуть не свалилась с лошади кубарем, но Пётр вовремя поймал меня при падении, подхватив на руки, и понёс к дому. Я настолько замёрзла и устала, что не было сил сопротивляться, прижалась к мужскому плечу и обняла Петра за шею.

— Замёрзли? — прошептал он, почувствовав, как я дрожу. — Сейчас согреетесь. Напою вас горячим чаем с мёдом, усажу перед камином и закутаю в шерстяной плед.

Его голос ласкал, окутывая таинственной аурой. Мне действительно захотелось, чтобы всё так и случилось и чтобы Пётр никогда не выпускал меня из своих объятий.

Через пять минут я сидела в гостиной на диванчике перед камином. Каховский бережно помог мне снять верхнюю одежду, укутал в тёплый плед, словно в кокон, дал указание горничной о горячем чае с медом и сам сел передо мной на корточки. Он брал по очереди мои ладони и растирал их своими горячими руками. От его усердий мои пальцы согрелись и кожа горела огнём, но я никак не решалась освободиться из нежного плена.

В камине потрескивали дрова, за окном завывал ветер, а рядом с Петром было так хорошо и тепло, что никуда не хотелось ехать.

— Вам придётся заночевать здесь, метель до утра не успокоится, — прошептал мужчина и поднял голову, смотря в мои глаза.

— Может, не надо? Что я скажу Елене Павловне? — робко произнесла я и всё же выдернула пальцы из рук Каховского.

— Что остались ночевать у подруги. Горничная подтвердит. В такую метель ни один радушный хозяин не отпустит гостя в дорогу, — мужчина с досадой посмотрел на свои ладони и сел рядом со мной на диванчик. — Пожалейте лошадей и кучера, они могут не справиться или вообще заблудиться.

— Вы правы, придётся остаться на ночь.

В этот момент вошла горничная с подносом, на котором дымились чашки с ароматным чаем.

Мы молча сидели возле камина и пили горячий чай. В воздухе витало напряжение, и казалось, вот-вот между нам проскочит молния. Я вдруг вспомнила, что Каховский обещал поговорить с Рылеевым об обратном обмене во время охоты.