Книга Академия «505». Крах Ремали. Часть 1, страница 76 – Дария Эссес

И лучше не повторяй это слово, если не хочешь кончить в товарном поезде.

Я протянул ей руку и подозвал к себе. Скрыв очками вспыхнувший пламенем взгляд, она подползла ко мне и присела рядом. Ее ладонь сплелась с моей.

– Красивое небо, – прошептала Роксания, наблюдая за свинцовыми облаками, что виднелись через открытые створки вагона. Они имели темно-алый цвет, как и губы Рокси, а падающий снег на их фоне напоминал ее маленькие родинки.

– Да. Красиво.

Только смотрел я не на облака.

***

Скрытая лаборатория, работающая на революцию, находилась недалеко от линии рудников, где добывали исландский шпат.

Сам Сельфосс оказался небольшим городком, если брать в сравнение Рейкьявик. До Падения многие переезжали именно сюда, привлеченные спокойствием, низкой безработицей и, конечно же, величественными водопадами, которыми славился южный город. Даже когда мы пересекали навесной мост, я слышал звук бьющейся о скалы воды, а нос улавливал соленый запах, от которого меня накрыло странное умиротворение.

Однако после катастрофы из города будто высосали всю жизнь – что и сделал по факту Альтинг. Он превратил Сельфосс в город по добыче исландского шпата, поэтому каждый житель спал с киркой, а утром шел в шахты Кристального пика, чтобы гребаные столичные аристократы имели электричество.

Поговорим о неравенстве.

Роксания надела латексные перчатки и отбросила с лица выпавшую прядь.

– Надеюсь, она не захочет мной полакомиться. Или он.

Я посмотрел на обессиленную триаду, стараясь отгородиться от ее завывающих стонов.

Мы уже прибыли в лабораторию и познакомились с несколькими работниками, которым передали ее на изучение. Они сковали четыре теневые руки специальными цепями, созданными силой ремалийцев, и протянули их к стенам, а две низшие привязали к ее же телу.

Эта картина заставила меня вздрогнуть, когда в мыслях появилось изображение «Витрувианского человека» Леонардо Да Винчи.^[6]

Символично.

– Чтобы изъять ликвор, пришлось попробовать несколько новых техник, – объяснила Роксании одна из лаборанток, молодая женщина с темными волосами, одетая в белоснежный халат.

– Между затылочной костью и атлантом изъять не получилось?

– Нет. Субокципитальная пункция не сработала.

– А люмбальная?

Я переводил потерянный взгляд от одной к другой.

– Третий и четвертый позвонки разрушены, а игла должна проникнуть между ними. Из-за того, что ген Ремали изменил структуру скелета, эти участки оказались… бездейственными. Ликвор перестал циркулировать, а доступ к нему вышло получить только через головной мозг.

– Что такое ликвор?

Все, кроме Рокси, одновременно повернулись ко мне.

Что?

– Спинномозговая жидкость, – ответила она, не отрываясь от созерцания триады. – На латыни произносится как «liquor cerebrospinalis». Она отвечает за амортизацию человека, поддерживает внутричерепное давление и участвует в процессах обмена между плазмой и тканями.

О, ясно.

И что это значит?

– Каждая сыворотка основана на спинномозговой жидкости прародителя, – объяснила Рокси, видимо заметив мою растерянность. – Геном Лиры посчитали совершенным, потому что впервые в истории в нем не обнаружили ошибок. Каждый из тридцати тысяч генов был уникален, не дублировался и идеально функционировал. Можешь себе такое представить?

– Это невозможно, – согласился я. – Особенно в те годы.