Книга Академия «505». Крах Ремали. Часть 1, страница 98 – Дария Эссес

– Я всегда уважала тебя.

Роксания удивленно вскинула брови.

– Ты?

И тут уже я, стушевавшись, отвела взгляд.

– Ну, я всегда считала тебя… независимой. Это казалось важным, потому что на меня постоянно кто-то давил. Я не была свободной во всех смыслах, понимаешь? И тут появляешься ты, вся такая сильная, привлекательная, ни от кого не зависящая. Конечно, я уважала тебя и…

Меня накрыло внезапное осознание. Вот черт! Неужели Роксания так сильно раздражала меня, потому что я… всегда хотела быть похожей на нее?

Нет, бред какой-то.

На губах Нуар появилась понимающая улыбка.

– Так и скажи, что я сразу тебе понравилась.

– Отвали нахрен!

Она откинула голову и засмеялась.

Если говорить честно, я думала о прошлом Роксании еще во время поездки в Акранес, когда услышала правду от Кая. То, как она пожертвовала собой и согласилась на наказание Джонатана, лишь бы спасти Лиру и обезопасить Кая, заставило меня задуматься.

Как можно понять, заслуживает ли человек второй шанс? Только если он готов отдать свою жизнь взамен на жизнь любимого человека? Или если он просто извинится?

Да никак. Ты никогда не узнаешь, заслуживает ли человек прощения, если не простишь его. Но вопрос другой – а действительно ли он совершил что-то настолько ужасное, что ему нужен этот второй шанс?

Роксания такая же потерянная, как и мы. Она только кажется сильной и независимой, а на деле каждый вечер проведывает больную мать, которая называет ее шлюхой, скорбит об умершем отце и винит себя во всех смертных грехах.

А тут еще я со своими обвинениями.

Мне резко захотелось промыть рот с мылом.

Поудобнее устроившись на кровати, я дождалась, когда Роксания встретится со мной взглядом, и произнесла:

– Я слушаю. Только не думай, что перестану называть тебя змеиной сучкой.

– О, я бы расстроилась, если бы перестала.

А затем она начала свою исповедь.

***

Я думала, мне станет легче.

Через день.

Неделю.

Месяц.

Но становилось только хуже. Я теряла себя. Забывала о желании сопротивляться. Поддавалась их давлению. Умирала изнутри. Лелеяла надежду о спасении. Снова теряла себя. Брала в руки скальпель, шприц, зажим, иглу, расширитель. Блевала в туалете. Улыбалась в лицо Трионе. Плакала о потерянной подруге. Смеялась с Джонатаном. Снова блевала в туалете.

И так по кругу.

Но хуже всего становилось в моменты, когда я работала над ними.

Кай, Ксивер и…

Крэйтон.

Изо дня в день мне приходилось превращать великое достижение человечества – генную инженерию – во что-то отвратительное. Я резала их тела, вводила под кожу морфин, чтобы они не чувствовали боли, и пробовала разные техники редактирования генома. Лигазы, рестриктазы, вектор – эти слова снились мне, но я так уставала, что забывала их значение.

– Слишком долго.

Говорил Джонатан.

– Слабый результат.

Говорила Триона.

– Они должны стать исключительными.

Говорил кто-то из них.

Почему? Почему они должны стать исключительными, если мы ищем способ оздоровить общество, избавить население от болезней, пережить глобальные изменения?

Они говорили много, но на вопросы не отвечали.

А когда я делала что-то не так, страдала моя мать.

И отец.

– Кто-то ограбил наш дом.

– Кто-то отключил воду и отопление.

– Кто-то пытался меня изнасиловать.

– Кто-то пытался убить твоего отца.

Знала бы я, что позже этот кто-то всё же убьет моего отца. Потому что тот обо всем узнает, постарается защитить меня и перейти на сторону Карателей, но получит пулю в лоб.