Онлайн книга «Крылья возмездия»
|
В голове прокручивались слова Камельеры. «Отыщи его и лиши нить бессмертия, когда он будет на пике уязвимости». Эстелла посмотрела на двусторонний кинжал, сжатый в ладони. Если Аркейн еще не состоит в Сенате, значит, сейчас примерно 870 год. На вид ему лет шестнадцать. В это время на континенте уже шла война; скорее всего, именно поэтому Велора выглядит настолько запущенной и патрулируется ангелами. Что – или кто – могло сподвигнуть Аркейна на вступление в правительство? Как он оказался здесь, в затхлом переулке среди изголодавшихся детей? Эстелла взмахнула кинжалом, и перед ней, прямо в воздухе, появился косой разрез. Его края подсвечивались и дрожали, как от дуновения ветра. Творец мира сказала, что Эстелла сама сможет выбирать, в каком году оказаться. Ступив в портал, она бросила взгляд на детей. Кинжал в руке дрогнул. Эстелла могла поклясться, что в последний момент зелено-карие глаза встретились с ее. * * * Спустя неизвестное количество времени от начала наступления Он рос в приюте. Теперь Эстелла понимала, почему те слова про маму так сильно его разгневали. Четверо детишек росли в одних и тех же приемных семьях – как интересно, что все они были религиозными, почитающими семерых Богов. Однажды детям удалось сбежать, но как только стало понятно, что с корзинкой пирожков в неделю они умрут с голоду, пришлось вернуться в приют. Последней принимающей семьей была семья Фритц. И если к остальным детям Эльза и Даррен относились сносно, то в Аркейне они видели козла отпущения. В приюте его насиловали. Избивали. Над ним издевалась соседская детвора, когда он переехал к Фритцам. Его любили закидывать камнями, потому что он был нелюдимым, грубым и до дрожи в коленях мерзким. Так говорили все, кто видел его зарубцевавшийся шрам, что наискось пересекал лицо от брови до уголка губ. Как узнала Эстелла, оставили его раскаленной кочергой в приюте. Аркейн терпел все это только потому, что над головой троих его друзей теперь была крыша. Он скитался по ночным улицам, только чтобы побыть наедине с собой. Подальше от боли. Когда ему исполнилось восемнадцать, он научился давать отпор. – Подойди ко мне. Аркейн застыл на месте со сжатым в ладони ножом. – Подойди, – повторил мужчина, выдохнув сигаретный дым. – Кто вы? Незнакомец ухмыльнулся. Широкополая шляпа скрывала от Эстеллы его лицо, однако она сразу поняла, что никогда не видела этого мужчину. – Слышал сказки о том, кто любит освежевать людей так же, как животных? Аркейн задрожал. – Мясник… Он бросился наутек, но незнакомец перехватил его. Секунда – и мальчишка был прижат к каменной стене. – Ради семи Богов, ты такой трусливый сопляк. – Не называйте меня так! Я… Я… – М-м? – Я тебя убью! Аркейн занес нож, желая ударить Мясника под ребра, но его руку перехватили. Услышав звук ломающейся кости, Эстелла поморщилась. – Ох, мальчишка… Я могу переломать тебя одной рукой, а ты смотришь на всех так, будто мир тебе чем-то обязан. Знаешь, мне в тебе это нравится… Когда-то я тоже был таким. – К-каким? – Слабым, но жаждущим показать свою значимость. С тех пор Мясник взял его под свое крыло. Он учил его давать отпор. Ломал кости, топил, закалял огнем, чтобы Аркейн привык к физической боли. И он сделал это. Спустя год ему было плевать на любые увечья, будь то ножевое ранение или пытки в закоулках Велоры. Он овладел оружием, стал тенью на таких же темных улицах, обучился искусству воровства и за день мог обокрасть десять знатных особ. |