Книга Мой первый, мой истинный, страница 130 – Марина Эльденберт

Дэй увлек меня в храм раньше, чем я упала там от нервного перенапряжения.

– Не знал, что у меня такая жестокая пара, – поддразнил он меня, когда мы оказались в коридорах.

– Ты так считаешь? – ужаснулась я и рванула назад, чтобы все отменить. Но муж меня перехватил.

– Нет. Ты поступила правильно, Изабель. Я благодарен тебе за то, что бы сохранила жизнь моему брату. Верю, он сделал выбор, который ему подсказало сердце.

– Тебе тоже меня сердце подсказало? – я ткнула его кулаком в плечо.

– Да оно связки сорвало, пока пыталось до меня докричаться, – хмыкнул Дэй, а я не выдержала и рассмеялась в голос. Он же добавил со всей серьезностью: – Ты нужна мне, Иззи. Не оставляй меня.

На этот раз его объятия были нежными, такими, что у меня в груди расцвело маленькое солнце.

– Куда я от тебя денусь? – проворчала я. Дэй же легонько щелкнул меня по носу.

– Имей ввиду, я запомнил твои слова. А теперь беги, – он развернул меня к себе спиной, – тебя ждут.

И я оказалась лицом к лицу с отцом.

Мне хотелось броситься в его объятия, как в детстве. Но сейчас папа не спешил мне их раскрывать. Он смотрел на меня и будто видел впервые. Только когда я первая шагнула к нему, наконец-то перестал играть в статую.

– Это ты, совенок? – переспросил пораженно, когда я сама обняла его.

– Я, папа.

– Ты видишь! – не знаю, чего в его голосе было больше: радости или возмущения.

– Вижу.

– И ты правишь вервольфами.

Я даже поперхнулась от такого предположения.

– Не совсем. Тут все сложно.

Когда я убедилась, что с папой все хорошо, мы уединились в одном из храмовых залов и забросали друг друга вопросами. Меня, конечно же, интересовала мама и наша безумная семейка. Как отец встретил Атласа и почему доверился ему.

Папа признался, что дома все стояли на ушах, когда я исчезла. Потом появился Никрос и все объяснил. Мой отец не колебался ни минуты, взял ружье и взошел на борт. Мама останавливала его. Не потому что не волновалась за меня, просто еще больше волновалась за него. Плакала, когда он уплывал. И сестры мои тоже плакали.

– Даже Мира? – хмыкнула я скептически.

– Может, ты не поверишь, но твоя младшая сестра винит во всем себя.

Верилось в это действительно с трудом. Если вспомнить все наши споры.

В ответ я рассказала папе о собственном путешествии, о предназначении жрицы и, конечно же, о Дэе. О том, как он дрался за меня. Сколько раз спасал меня. Отец под конец моего рассказа если и не полюбил его, то, по крайней мере, смирился с тем, что у меня теперь есть муж.

– Я так понимаю, ты хочешь остаться, – сказал папа, когда поток наших рассказов друг другу иссяк.

– Да, это мой путь, – кивнула я.

Папины плечи опустились на мгновение, но он тут же тряхнул головой и посмотрел мне в глаза.

– Знаешь, я плыл сюда, чтобы спасти своего маленького совенка. Еще недавно думал, что заставлю тебя вернуться, даже если ты решишь жить с этими дикарями. Но потом увидел тебя там, – папа махнул куда-то в сторону, и я поняла, что он говорит про мое выступление перед джайо, – такую красивую и сильную. Ты не совенок, Изабель, ты волчица. И ты на своем месте.

Я потянулась и обняла отца крепко-крепко: отчасти потому что хотела вложить в это прикосновение всю свою любовь, отчасти потому что не желала показывать выступившие на глазах слезы. Но все равно не выдержала и хлюпнула носом.