Книга Скованная льдом, страница 50 – Нина Черная

В лицо тут же ударил ледяной ветер, а шубу чуть не сорвало с плеч. Стоило нарушить границы Заколдованного леса, как лютая непогода взревела вокруг, засыпала холодным снегом. Ноги тут же утопли по колено в ближайшем сугробе, а тело пробила крупная дрожь. Новый порыв ветра чуть не опрокинул меня в рыхлый снег, я даже руками замахала в воздухе, чтобы сохранить равновесие.

— Эх, девицы, — прокричал Степан сквозь вой стихии, — кушать больше надобно, чтоб не сносило!

Он схватил меня и Славу, которая тоже еле стояла на ногах, за шивороты и потащил волоком за собой. Будто таран, даже в снегу его ноги не вязли. Я вцепилась в его руку и старалась чаще перебирать ногами, чтобы не отстать и не остаться замерзать в сугробе.

* * *

Сквозь завихрения вьюги и сбивающего с ног ветра мы не различали вокруг ничего, и только Степан, как ледокол тащил нас в одном ему известном направлении. Как мы добрались до землянки Тихославы. вспоминать не хотелось. Лучше считать, что это был страшный сон.

Все дороги замело, никто из деревенских носа не казал. Своим появлением мы здорово напугали бабу Нюру. Она всклокоченная, с горящими глазами и наспех накинутой шалью встречала нас прямо у порога, будто знала, что кто-то придет.

Только дверь закрылась за нами, как я без сил упала на скамью в сенях и прикрыла глаза. Зубы стучали, а частей тела я уже не чувствовала. Хотелось провести вечность в этом почти безветренном и свободном от снега доме.

— Боги всемогущие, — запричитала бабушка Славы, — внучка, Аська! Что случилось? Вы Черного бога прогневили, да? Не по нраву пришлись? Теперь он нас всех сгноит?

— Не части, бабуля, — махнула на нее товарка, — дай нам с дороги передохнуть, помыться, покушать. А там и расскажем все. Вон, видишь, Аська одним глазом спит.

Я вяло повернула голову в сторону Славы, но заставить тело подняться с такой удобной скамьи оказалось непросто. Пришлось несколько минут себя уговаривать, чтобы открыть глаза и встать.

— Эх, вертихвостки, — без злобы укорила баба Нюра, косясь на Степана, что усыпал весь пол снегом. Воин тряс волосами как собака, вызвав у меня улыбку. Должна бояться служителя закона при царе, а он мне Жучку напоминает, чудно. — Идите в горницу, переоденьтесь хотя бы, я пока воды вскипячу, отмоетесь. До бани-то не добраться.

— Спасибо, — выговорила я потрескавшимися губами и наконец покинула скамью с помощью твердой руки Славы.

Тепло окутало, отчего глаза моментально стали закрываться сами собой, а голова соображать перестала. После сытного ужина и омовения Тихослава схватила меня за руку и утащила на печь. Как только я залезла за ней под ватное одеяло, еле передвигая конечностями, сон навалился на меня тяжелой ношей. А я не стала противиться, уснула моментально, уткнувшись в плечо Славке. Где расположили воина, не поинтересовалась, собственное удобство оказалось важнее.

Проснулась в слезах, с бешено колотящимся сердцем и ломотой во всем теле. В горле скребло, а за грудиной будто что-то переворачивалось, хрипело. От страха пальцы и кончик носа похолодели, а лицо зарделось румянцем.

Неужто, я так по Макару страдаю, что тело мое заболеть решило? Вздохнула, стерев горькие слезы и перевернулась на другой бок. Тут же наткнулась на подозрительный прищур Славы. Она приподнялась на локте и рассматривала меня. В полумраке печи ее глаза сверкали колдовским зеленым огнем, а черты лица казались хищными.