Книга Скованная льдом, страница 91 – Нина Черная

— Не ошиблось пророчество, — пробулькала Прасковья напоследок, пока дорога мертвых ее не поглотила, — погубило хозяйку дитя ее.

— Не дитя ее погубило, — я опустила руку, когда тьма полностью втянулась в проход, — а безрассудство.

Но дух меня не услышал уже, растворился в реальности, которая навалилась на меня, как мешок с картошкой. Я пошатнулась, ощущая, как все силы покинули меня разом. Последней мыслью перед беспамятством стало сожаление. Если так каждую душу провожать буду, надолго меня не хватит.

Пришла в себя в мягкой постели, такой знакомой и чужой одновременно. Ведь стены вокруг поменяли форму свою, почти истаяли, а отовсюду слышалась капель, как по весне.

Я улыбнулась новому дню, потянулась сладко, да села на кровати. Мир покачнулся, вызывая у меня беспокойство внутри. Ощупала себя, осмотрела тщательно, прислушалась к тому, что тело вещало. Только не обнаружила ничего неправильного. Силы мои восстановились, бодрость через край лилась, а тело здоровьем пышело.

На мне находилась рубашка легкая из материала приятного, да прикрыли меня одеялом. Видно, чтобы не замерзла. Я легко соскочила и чуть не упала обратно — на луже поскользнулась, что на полу растеклась. Покраснела от смущения за неуклюжесть свою, и аккуратно встала на ноги. Тут же Жучка рядом оказалась, ластиться стала, хвостом вилять, да поскуливать.

— Милая моя, — улыбнулась я радостно, опустилась на колени, да за ухом подругу потрепала, — как вы тут? Долго ли я спала?

От собаки пришла волна тепла и долгого беспокойства, я прижала ее крепче к себе и поцеловала нежно, посылая ей в ответ волну любви и спокойствия. Все хорошо, моя родная. И отправилась на поиски Макара, он, видно, переволновался знатно за меня, ведь впервые я с силой своей на пределе общалась. Ведь Жучку вернула по наитию, не помня себя. А тут духа призванного, которого тьма съела бы, помиловала, отправила в подземное царство, а не предала небытию.

Правда, и сил потеряла значительно, человеческая сторона меня еще сильна слишком, а божественная слаба. Может, всегда так тяжело будет, но я, в отличие от матери недалекой, дело свое не брошу. До последнего вздоха, до последнего удара сердца духов сопровождать буду.

На стуле обнаружила легкую накидку, укрылась тут же, завязала пояс потуже. Удивительно, что стул на месте остался, не растекся. Потрогала для надежности — деревянный. Грустно улыбнулась, но тут же похлопала себя по щекам. Нечего о тереме ледяном сожалеть. Построим с Макаром терем еще краше прежнего, из камня новомодного, как в столице.

Легкой походкой выбежала из комнаты и помчалась к лестницам, сердце чуяло, что мой мужчина внизу сидит, да тяжкие думы его гнетут.

— О, девица! — остановил меня знакомый голос.

Я затормозила, цепляясь за ближайшую статую, чтобы не скатиться по лестнице, к которой почти добралась. Благо, статуя выдержала меня и мою неуклюжесть. Недовольно фыркнула, оттого, что сила во мне проснулась, а ловкости и грации ни на грамм не прибавилось, и развернулась.

Передо мной мерцали знакомые сани всеми цветами радуги, наполняя унылый сейчас коридор веселыми зайчиками. Так вот какой дух у Фоки. Я улыбнулась приветливо и погладила аккуратно нити, что оплетали сани. Те удивленно застыли, не ожидая подобного.

— Неужто, права была Прасковья? — прохрипели сани пораженно, — вернулась к нам хозяйка?