Книга Крайние меры, страница 72 – Хелен Харпер

Всё ещё держа в руке бокал с шерри, я осторожно проталкиваюсь к вампирше с планшетом и называю ей своё имя. Она улыбается мне, но улыбка эта скорее деловая и небрежная, чем приветливая или ободряющая. Я чувствую в ней холодность, которая, кажется, направлена исключительно на меня.

— Мисс Блэкмен, — говорит она. — Добро пожаловать в Семью Монсеррат.

Почему-то я вспоминаю саундтрек к фильму «Звуки музыки». Однако я не могу представить Майкла Монсеррата в ледерхозене.

— Спасибо, — бормочу я, надеясь, что мне удалось подавить страх в своём голосе настолько, чтобы не вызвать подозрений.

— Теперь вы можете сказать финальные слова прощания. Церемония открытия начнётся примерно через пятнадцать минут.

Мне не с кем прощаться. Я ненадолго задумываюсь о маме, но знаю, что, в отличие от моего деда, она считает, что её родительская работа была выполнена в тот день, когда мне исполнилось восемнадцать. Между нами нет неприязни, и она не плохая мать. Просто… занята другими делами, я полагаю. Всё было бы по-другому, если бы мой отец был жив. Я надеюсь, он бы понял, что я делаю.

Я прохожу через двери из красного дерева и попадаю в помещение, похожее на конференц-зал отеля. Если не считать пузырьков с блестящей красной кровью, стоящих на серебряном блюде у входа. Здесь, кроме меня, есть только один человек — мужчина с серебристыми волосами, который сидит возле флаконов и смотрит на них. Я не могу понять, что у него на лице — смирение или предвкушение.

Я бы предпочла перебраться в безопасное место на заднем ряду, но я здесь по одной конкретной причине. Другие новобранцы, вероятно, будут слишком новыми, чтобы быть вовлечёнными в происходящее, но это не значит, что в какой-то момент они не станут мишенью. Мне нужно, чтобы каждый из них доверился мне. Последнее, чего я хочу — это завести дюжину новых друзей — на самом деле, нет, вычеркните это; последнее, чего я хочу — это превратиться в вампира. Но если я иду по этому пути, я собираюсь сделать так, чтобы это стоило усилий каждого из нас. Я расправляю плечи, делаю глубокий вдох и улыбаюсь. Не слишком широко — любой новобранец испытывал бы немного страха и нервозности — но, надеюсь, достаточно, чтобы человек почувствовал себя непринуждённо.

Я сажусь рядом с ним. Он слегка дёргается, как будто пытается отстраниться.

— Это кажется нереальным, не так ли? — предлагаю я в качестве вступительного шага.

Он кивает головой, но сохраняет молчание. Я протягиваю руку.

— Бо Блэкмен, — говорю я. — Судя по выражению твоего лица, я думаю, что мы оба сейчас чувствуем одно и то же.

На мгновение мне кажется, что он собирается проигнорировать меня, но в конце концов он берёт меня за руку и пожимает её. Его ладонь сухая, а пожатие крепкое, что противоречит тому, что я восприняла как выражение ужаса с его стороны.

— Питер, — отвечает он. — Питер Аллен, — он поднимает на меня глаза. — А как ты себя чувствуешь?

— Предвкушаю. Нервничаю, — я сглатываю. — Напугана, — по крайней мере, мне не нужно имитировать эти две последние эмоции.

Он опускает взгляд на свои колени. Я вдруг понимаю, что он держит в руках маленькое нательное распятие и крутит его в пальцах снова и снова. Кажется невероятным, что набожный христианин может захотеть отдать себя в руки вампиров. Ещё в шестидесятые годы была проведена длительная рекламная кампания, направленная на убеждение широкой общественности в том, что у вампиров действительно есть душа и что они не являются оскорблением Бога, независимо от того, в какую версию Бога вы верите. Я помню, как примерно год назад смотрела одну из этих ностальгических телевизионных программ — знаете, такую, которая снимается с очень маленьким бюджетом, собирает миллионную аудиторию и включает паршивых, никому не известных знаменитостей, комментирующих топ лучших моментов… чего угодно. В одном из роликов, попавших в десятку лучших, был запечатлен кровохлёб, которого окунают в чан со святой водой и который всё время ухмыляется в камеру. Насколько я помню, этот конкретный клип был включён не в качестве доказательства того, что религия не причиняет вреда вампирам (и, следовательно, не считается злом в глазах Бога), а скорее потому, что в тот самый момент, когда голова добровольца-вампира ушла под воду, чайка решила с размаху нырнуть в уличную купель, построенную специально для данного события.