Книга Развод. Новая жизнь старой жены дракона, страница 125 – Анна Солейн

В конце концов, у меня полно дел поинтереснее.

Наука, мои разработки, адепты, вечера в таверне Уны и песни с Грюмбальдом, обустройство нового жилья и — мой ребенок.

Эйдан. Если он захочет иметь со мной хоть что-то общее после того, что произошло.

— Мне нужно поговорить с тобой о делах.

— О делах? — засмеялась Ана. — Ты что, разве сейчас время говорить о…

— О каких делах ты хотела поговорить? — перебил Дерен.

Взгляд его золотых глаз, кажется, готов был прожечь во мне дыру. Я легкомысленно пожала плечами, стараясь не рассматривать его лицо, не впитывать жадно каждую его черту, но все равно впитывала. В уголках его глаз и у рта наметились морщины, но Дерену это шло. Губы были сжаты губы, спина — напряжена. Правое плечо наверняка по-прежнему болит.

— О заключении, которое ты обещал мне выдать, если я приду на свадьбу. Ну — я пришла. — Я развела руки в стороны, как бы показывая: “вот она я”. — Я бы хотела получить бумагу, которая убедит Королевскую канцелярию в том, что ты, как назначенный проверяющий, не имеешь ко мне претензий.

— Ну это уже наглость, — пробормотала Ана.

Дерен даже не повернулся к ней — он смотрел только на меня.

За мой спиной зашелестели по каменной дорожке шаги. Обернувшись, я увидела нескольких карателей в красных мундирах, которые с видом охранников замерли поодаль.

Боятся, что я вцеплюсь Ане в волосы? Зря.

Я снова посмотрела на Дерена и улыбнулась.

Будь счастлив, милый.

Что я могу еще сказать.

— Ты отлично выглядишь. Тебе идет этот цвет, — вдруг сказал Дерен, в очередной раз окидывая меня нечитаемым взглядом. — Ты была в похожем платье, когда…

— Когда в первый раз согласилась пойти с тобой на бал, — закончила я и одернула себя.

Это еще меня куда потянуло? Что за лирика.

Но цвет был в самом деле почти такой же, темно-зеленый, не изумрудный, а мшистый, теплый. Он мне шел, в отличие от холодного синего, который был цветом рода Эшборн.

Впервые примерив это платье у модистки, я долго не могла отвести взгляд от зеркала, от моих собственных глаз, которые вдруг стали яркими и большими, как вишни, от кожи, которая снова стала золотисто-смуглой, как когда-то, от налившихся краской губ.

Я бы и не вспомнила, что именно такого цвета платье на мне красовалось, когда мы с Дереном…

— Тогда я впервые не получил по морде за попытку тебя поцеловать, — сказал Дерен, и его глаза потемнели.

Воспоминание отозвалось прикосновениями тяжелых рук, пахнущих пуншем губ, шепотом в ухо: “Я всегда буду любить тебя”.

— Хорошо, что это все в прошлом, — дружелюбно улыбнулась я. — Так что там по поводу заключения? Солнце садится, пора начинать церемонию. Мне бы хотелось разобраться со всем до нее. Чтобы, знаете, спокойно выпить за счастье молодых.

Дерен дернулся.

— Собираешься поднимать бокалы за наше счастье? — процедил он. — Серьезно?

Его тон звенел от злости.

Я пожала плечами.

— Почему бы и нет. Я еще и тост произнесу, хочешь? Сразу после родителей. Я все-таки тоже член семьи. В какой-то степени.

Ана зашипела, блестя глазами:

— Да я скорее себе руку отгрызу, чем позволю тебе хоть слово на моей свадьбе сказать!

Дерен, сняв ее руку с плеча, отодвинулся.

— Подожди меня внутри.

— Но…

Раньше, чем Ана успела ответить, он вышел на крыльцо и закрыл дверь. Мы остались один на один, Дерен прищурился.

— Тебя это совсем не волнует?