Книга Развод. Новая жизнь старой жены дракона, страница 50 – Анна Солейн

Его губы сжались, ноздри раздулись, красивое лицо исказилось от злости. Кожа побелела, так что на носу и на щеках стали видны крохотные веснушки.

— Это не твое дело!

— Не ваше, перейти на ты я вам не разрешала. И мое, раз у меня из-за вас проблемы. Еще один фокус на моем занятии — и болтаться под потолком будете без штанов.

Да, я ему угрожала.

Да, это непедагогично.

Ничего, переживет.

— Ты!..

— Вы. Готовьтесь к занятиям. К следующему разу — эссе, раз уж у вас много времени. Расскажете всем о разнице магических потоков у живых и неживых предметов.

Норрингтон фыркнул, скрестив руки.

— И не мечтайте. Чтобы я рассказывал про какую-то жестикуляцию? Да меня засмеют. Дракон из рода Норрингтонов никогда не опустится до жестикуляции. Мой прадед командовал армией. Он в гробу перевернется, если узнает!

— А вы — болтались под потолком, — отрезала я. — Ну так как? Опуститесь до уровня отброса? Или так и продолжите жить так, чтобы ваш давно сгнивший в могиле дед был доволен?

В лице Норрингтона что-то дрогнуло, а я сообразила, что перегнула палку. Все-таки упоминать умершего родственника — это почти как рассказывать про “да я твою мамку е…”

Ну, понятно.

Вот прав был Дерен, мне лучше молчать! Я не умела вовремя остановиться.

“Ты когда-нибудь научишься вести себя прилично?” — прозвучал в голове его рык.

Это было после одного из приемов, кажется, в первый год нашего брака, когда я не умела еще терпеть оскорбления за спиной.

С тех пор утекло много воды, я научилась не обращать внимания на то, что обо мне говорят.

Но вот сейчас…

— Норрингтон…

Норрингтон опустил голову и отступил на пару шагов.

— Вы… Да вы..

— Дорогой! — услышала я голос вездесущей Киры де Бран за спиной. Она подбежала к нам и затараторила: — Дорогой, вот ты где! Здравствуйте, мисс Эшборн. Саймон, я проанализировала первые полосы газет за последние десять лет — ты же помнишь про законопроект, который будет рассматриваться на будущей неделе парламентом? Ты там будешь присутствовать в качестве наблюдателя с правом давать замечания, так вот… Я набросала для тебя речь! Твой отец одобрил! Тебе нужно сказать, что...

Я решила оставить их наедине, только успела поймать нечитаемый взгляд Норрингтона.

К началу рабочего дня в лабораторию я опоздала, конечно. К моему удивлению, профессор Якоб уже сидел за столом, который в этот раз был завален десятком журналов “Магия и жизнь”.

Откуда они здесь? Вчера не было. Как будто в лаборатории мало барахла. Какие-то пробирки, папки, листы бумаги, коробки и снова бумажки, записки, летающие под потолком, дохлое растение в горшке, древние измерители магии, подзорные трубы и даже астролябии.

Теперь еще штук пятьдесят журналов на столе профессора. Кто-то перепутал нашу лабораторию с архивом и решил их сюда спихнуть? Ну уж не выйдет! Найду и верну.

— Прошу прощения, профессор Якоб, — затараторила я, подбегая к своему столу. — Я просто…

— Эшборн, — тяжело проговорил он, подняв взгляд от журнала. — И как я сразу не догадался. Что же ты сразу не сказала? А? Думала, я не узнаю?

По спине от испуга пробежали мурашки.

Что именно он узнал? Наконец сообразил, что я бывшая жена Верховного карателя?

Испугался проблем, которые наверняка появятся у лаборатории с такой-то ассистенткой?

Трус!

Или дело в том, что у меня магии кот наплакал?