Книга Красавица и Ректор: расколдовать любой ценой, страница 56 – Анна Солейн

Ходж вспыхнул до кончиков волос, краснота, разливающаяся по его лицу, была такой густой, что я всерьез начала подозревать у него приступ сердечной болезни.

Когда Ходж обернулся и отошел в сторону, я увидела стоящего за его спиной ректора Стортона. Лицо его было бледным, губы — сжатыми в нитку. Обычно они полные, внезапно подумала я. Губы. Обычно они красиво очерченные, твердые на вид и красивого розового цвета. А сейчас — зло сжаты в нитку.

Проклятье! Провались все к низвергнутым! Какое мне дело до его губ⁈

— Вы готовы к завтрашнему занятию по проклятьям, Ходж? — спокойно спросил ректор Стортон. — Нет? Тогда не смею вас задерживать. Подготовьте на завтра эссе о примерах использования сотворенных на крови заклинаний. Свободны, Ходж! Танг — прошу за мной.

Сказав это, ректор развернулся так резко, что черная преподавательская мантия взметнулась вверх. Глаза Ходжа, который только что готов был, кажется, умереть от смущения, удивленно расширились.

— Зачем вам понадобилась Танг, ректор Стортон? Сэр? — в спину ему крикнул Ходж.

— Она нужна мне на ночь. Продолжите ваш разговор утром. Танг — мне долго ждать?

Он принялся подниматься по лестнице.

Во имя всех святых! Теперь я почувствовала, что мои щеки заливает краска. Что он такое сказал? Я нужна ему на ночь? Но…

— Танг!

Сделав шаг вперед, я споткнулась и встретилась взглядом с удивленными глазами Ходжа.

Ну ректор Стортон! Я вас… не знаю, что сделаю, но вы об этом пожалеете!

До его кабинета я шла, кипя от гнева, но изо всех сил старалась молчать и не привлекать еще больше внимания других адептов. И без того, уверена, завтра о нас будет судачить вся академия.

Когда мы поднялись на преподавательский этаж, где располагался кабинет ректора Стортона, я вздохнула с облегчением: сюда адепты не забредали.

Ректор Стортон церемонно открыл передо мной дверь своего кабинета. Войдя внутрь, я обернулась и уже открыла рот, чтобы сказать все, что я о нем думаю, и пускай меня хоть отчисляет, но не успела.

— Как это понимать, Танг? — прошипел ректор, подходя ближе.

Дверь за его спиной закрылась с тихим щелчком.

Свет закатного солнца, который падал из окна за моей спиной, был таким ярким, что ректору Стортону приходилось щурить свои синие глаза. К слову, при ярком свете они отдавали зеленью, как морская волна. К слову, мне вовсе до этого никакого дела не было.

— Что именно, ректор Стортон? Боюсь, я вас не понимаю. Если вы говорите о гриме…

— Я говорю о Ходже! — холодным голосом прервал он. — Вместо того, чтобы после ужина подниматься в мой кабинет, вы стоите в холле и кокетничаете с ним.

Я моргнула. Во-первых, ни с кем я не кокетничала. Во-вторых…

— Вы что, ревнуете?

Рот ректора открылся.

— Как вы смеете так со мной разговаривать?

Вот жабья икра! Вот провал! Вот же… Да пошел он… темный лес исследовать!

Пока я пыталась прийти в себя от неожиданного выпада, солнце успело немного опуститься вниз, и глаза ректора перестали отливать синевой, кабинет погрузился в сумерки. В этой части острова, где стоит академия, закаты всегда быстрые, стремительные — первое время меня это удивляло, но сейчас я привыкла.

Вот и сейчас так произошло: только что в окна ярко светило солнце, а сейчас свет уже был тусклый, вечерний, только на полу пока лежало несколько оранжевых квадратов солнечного света.